- Да спала плохо. А посидели на самом деле хорошо. Зря я не хотела ехать.
- Ну, вот видишь! С Димой как у вас?
- А что у нас с Димой должно быть? - Напрягаюсь я, проглатывая кусок яичницы.
- Ну, я заметила, что вы не разговариваете толком.
- Мы два года жили вместе, и ты знаешь, как сильно я его любила. Поэтому, уж извини, мне тяжело вести с ним задушевные разговоры, - я откладываю вилку.
- Ладно, забудь, я просто спросила. Пойдем к девчонкам, позагораем?
Покорно киваю и помогаю Миле убрать со стола.
В спальне переодеваюсь в белоснежное бикини и иду во двор дома. Солнце разогревается все сильнее и сильнее, обжигая кожу. Накрыв голову шляпой, ложусь на шезлонг. Мила уже здесь. Лиля и Алена кивают мне в знак приветствия.
- Мила, а мы когда возвращаемся? - Спрашивает Алена, натирая себя кремом.
- Завтра в обед выезжаем, к вечеру будем дома.
- Жаль, что так мало. Можно потом будет еще так выбраться. Хорошо здесь. Никаких телефонов и интернета, суеты этой и выхлопных газов... Только солнце, природа и покой.
- И не говори, - бубнит Мила, растягиваясь на шезлонге.
Как следует поджарив спину, я переворачиваюсь как раз в тот момент, когда из дома неспешной походкой выходит Катя собственной персоной. Выглядит она довольно свежо. Видимо успела принять ванную. При воспоминании о последней меня бросает в неприятную дрожь.
- Какие люди, - улыбается Лиля, снимая солнцезащитные очки. - Как спала, красотка моя?
- Всем привет, девчули! - Я отмечаю, что настроение у Кати просто огонь. Она улыбается во все свои тридцать два и довольно потирает поясницу. - Как младенец спала, спасибо. Особенно после вчерашнего.
- Ну да, наклюкалась ты вчера знатно, - со смехом замечает Мила.
- Да я не об этом, вообще-то, - улыбка у брюнетки становится поменьше. - Я о ночи после вечеринки.
- А что было ночью? - Интересуется Лиля у подруги.
- Нууу.. Я была не одна, если вы понимаете, о чем я, - Катя блаженно подтягивается и ложится на шезлонг. - Все тело до сих пор ноет от усталости, - как бы между прочим кидает она, потирая бедра.
- Да ладно?! - Лиля садится. - Не устоял парень перед женской красотой? Ахаха!
- Вы о ком? - Мила тоже садится.
Я усиленно делаю вид, что не слушаю их и мне по барабану, но к горлу уже начинает подкатывать тошнота. Нет, пожалуйста, только не он.
Только не он.
- О Диме, разумеется, - улыбается Катя, с особым трепетом произнося имя "Дима".
Мила кидает на меня тревожный взгляд, но я сосредоточенно рассматриваю свой маникюр.
- И как тебе? - Не утихомиривается Лиля.
- О, мы с ним такое вытворяли.. Такое ощущение, что у него давно не было секса.
Не в силах слушать это дальше я встаю и иду к дому, кидая что-то сбивчивое про ванную.
Плевать, что подумает Мила. Плевать на все.
Я долго сижу на кровати в одной позе и смотрю в стену. Внешние звуки словно выключили, а краски померкли.
Этой ночью он был с другой женщиной. И может, не только этой. Ну конечно, этих ночей за прошедшие месяцы было много, он же не монах. Я это понимаю, мы не вместе и Дима мне ничего не должен, но...
Почему так больно?
Я не плачу, не истерю, не корю себя в ошибках прошлого. Не виню ни его, ни её.
Мне просто больно. Внутри стоит такая гнетущая пустота и её нечем заполнить.
Стук в дверь отвлекает меня от тревожных мыслей. В проеме показывается голова Милы.
- Ты из-за Димы, да? - Виновато спрашивает она, присаживаясь на кровать.
- Нет, - отрезаю я, потирая затекшие кисти.
- Юль, я не знаю, что и сказать.
- Мила, все хорошо. Просто голова на солнце разболелась. Ты чего пришла? - Я стараюсь, чтобы мой голос был ровным и дружелюбным. Со своей болью я останусь наедине. Третий лишний.
- Там ребята пришли, уже уху варят. Подтягивайся на улицу через полчасика, хорошо?
- Да, конечно. Спасибо, что предупредила.
Мила уходит, а я вновь продолжаю гипнотизировать стену. Мыслей уже совсем никаких нет. Я не знаю, как сделать так, чтобы меня отпустило от этого человека. Чтобы мое будущее взяло вверх над прошлым. Пока совсем не получается.
Не смотря на духоту в спальне, мне нещадно трясет. Опомнившись, кидаю взгляд на часы. Полчаса явно прошли, надо идти, а то все заподозрят чего. Хотя Мила уже, но не думаю, что она будет всем об этом трепаться.
Я одеваюсь и выхожу в коридор. Понуро изучая свои ноги, нехотя бреду к лестнице. Но, не доходя каких-то несколько метров поднимаю голову и останавливаюсь, словно вкопанная.
Он стоит у стены и смотрит прямо на меня. В его дрожащей руке зажат большой кухонный нож, лезвие которого испачкано в красном. Голос пропадает, и я не могу даже закричать, лишь зажимаю рот рукой в надежде просто потерять сознание, и не знать, что будет дальше. Пытаюсь сделать шаг к лестнице, но ватные ноги как будто прирастают к полу.