Эмоции помогают организму выжить в критических ситуациях. Но они ни к чему, если ситуация стабильна и не грозит никакими особыми последствиями. Поэтому если динамики нет, если все остается без изменений даже и в зоне дискомфорта – но не настолько плохо, чтобы угрожать существованию, хотя и не настолько хорошо, чтобы считать это состояние комфортным, – если, повторяем, динамики нет, то нет и повода для эмоций. Это состояние называется стагнацией. В нем стресс как бы переходит в скрытую форму, ресурсы организма расходуются неэффективно, не на полезную работу, а на поддержание статического напряжения («Ох, как я от всего этого устала, ничего больше не хочется!»). Иными словами, дискомфорт есть, а эмоций больше нет, равно как нет и мотивации что-либо менять, все остается так же плохо, как оно в какой-то момент стало. Сначала какая-то эмоция, наверное, была, но ничего не удалось изменить. И ничего особенно страшного не произошло. Поэтому все и осталось так, как оно есть, хотя и понятно, что это не лучший вариант… Стагнация как бы предохраняет организм от слишком длительного эмоционального напряжения, когда без этого можно обойтись. Наверное, в малых дозах она даже выполняет определенную стабилизирующую роль, позволяет экономить энергию и использовать ее для рывка там, где это действительно будет жизненно необходимо.
Осуществлять случайный поиск, вести себя стереотипно, рационально или эмоционально могут как отдельные индивиды, так и группы людей, целые предприятия или организации, правительства и нации. При каждом очередном кризисе можно наблюдать, как начинают метаться и дергаться компании, руководители которых всегда выглядели в высшей степени позитивными и уверенными. Они могут и дальше так выглядеть, позитивно и уверенно принимая совершенно бредовые решения – потому что «нельзя сидеть сложа руки». Что-то делать действительно необходимо, особенно во время кризисов, но стереотипы уже не помогают, а для рационального выбора в такие моменты обычно не хватает достаточно достоверных прогнозов – тем не менее с учетом рисков, связанных с неопределенностью будущего, практически всегда существуют альтернативные варианты поведения и среди них – только один наиболее рациональный.
Принятие рационального решения не гарантирует успеха. Ведь даже самое рациональное решение сопряжено с неизбежным риском. Может и не повезти. Но это будет оправданный коммерческий (или политический) риск, а не просто глупость. Глупость же состоит в игнорировании законов рационального поведения. При этом если и повезет («На этот раз и пронесло, и даже удалось заработать!»), глупость все равно остается глупостью, а безответственность – безответственностью. Рано или поздно такой тип поведения выйдет организму боком.
Информационное взаимодействие: коммуникация, информирование и понимание
Компьютер – величайшее достижение человечества. Он предоставляет колоссальные возможности, но и отнимает кое-какие возможности тоже. Мы все меньше понимаем, как реально осуществляются процессы, которые сначала правильно назывались обработкой данных (data processing), а потом с чьей-то легкой руки стали именоваться информационными технологиями (IT). При этом собственно информационные процессы, вообще говоря, совсем не обязательно связанные с компьютерами, как-то выпали из поля зрения. Между тем эти процессы играют огромную роль в менеджменте вообще и в жизни организаций в частности. Поэтому стоит хотя бы вкратце уточнить, что такое информация и когда ей необходимо уделять особое внимание.
Возможность приспособления к различным условиям предполагает разнообразие возможных реакций организма, а также существование некоторого механизма узнавания ситуации и выбора адекватного ответа. Функционирование такого механизма, в свою очередь, предполагает наличие в памяти у организма некоторых отображений образов возможных состояний среды – разнообразие этих отображений должно соответствовать разнообразию возможных реакций организма. Память – это свойство организма сохранять в своих структурах историю взаимодействия с внешним миром. В отсутствие памяти каждая следующая реакция на то же самое состояние среды была бы случайной, то есть приспособление и выживание через адекватное изменение поведения (обучение) были бы невозможны. При наличии памяти неадекватные реакции элиминируются (иногда вместе с организмами), а адекватные – остаются. Их условная вероятность (при условии идентификации ситуации как «той же самой») увеличивается.
Любое воспринимаемое организмом физическое явление, которое позволяет распознать ситуацию, то есть связать ее с соответствующим отображением в памяти, является для данного организма сигналом. Поскольку сигнал служит средством идентификации ситуации, он должен представлять собой нечто характерное только для данной ситуации, и никакой другой. Если с сигналом в памяти организма связана определенная реакция, то он исполняет роль стимула. Для лягушки мелкий двигающийся предмет в воздухе – это еда, и ее надо хватать. Для чайки вкус рыбы – это сигнал о наличии еды, и надо продолжать есть, пока не отобрали. Стимул включает соответствующую реакцию непосредственно и немедленно, как только он распознан.
Естественный сигнал из окружающей среды – это элемент натуральной взаимосвязи явлений, и он работает, только если эта взаимосвязь отображена в памяти организма. Естественным сигналом может служить и узнаваемое поведение другого организма, который действует так, например, как будто он обнаружил еду или опасность. Таким образом, сигнал одного организма другому может представлять собой распознаваемый естественный элемент реальности, которым и является сам организм, посылающий сигнал. Значение естественного сигнала в определенном смысле абсолютно – он означает только то, что означает, и ничего другого означать не может. Запах, крик, вытаращенные глаза…
Организм может также намеренно подать искусственный сигнал другому организму, генерируя некоторое воспринимаемое сенсорами другое явление, обладающее определенным значением, отображенным в памяти. Значение искусственного сигнала условно, то есть тот же самый искусственный сигнал может иметь разное значение. Оттопыренный вверх большой палец правой руки может означать «поднимай!», а может и «очень хорошо!». Часто одно и то же значение можно передать с помощью разных искусственных сигналов. Можно сказать «да», а можно просто кивнуть. И то, что является сигналом для одного организма, может не быть таковым для другого. Узнавание искусственного сигнала предполагает использование той же самой системы присвоения значений, или кодирования, в результате которого нечто, не являющееся естественным сигналом, превращается в искусственный сигнал, общий для тех, кто пользуется той же самой системой кодирования («Ты пишешь на листе, и смысл означен и закреплен блужданьями пера, для сведущего до конца прозрачен – на правилах покоится игра. Но что когда бы оказался рядом лесной дикарь иль человек с Луны? Ему бы, верно, эти письмена привиделись живою тварью, жутко коснеющей в оцепененьи сна…» – это из Германа Гессе).
Поскольку искусственный сигнал может обозначать ситуацию или элемент ситуации, которые отсутствуют в реальности, но есть в памяти обоих взаимодействующих организмов, появляется возможность информационного взаимодействия не только по поводу того, что имеет место быть в данный момент, как в случае естественных сигналов, но и по поводу того, что только вообразимо. В результате обмена содержанием к памяти одного организма может добавляться содержание памяти другого организма, что позволяет использовать не только непосредственно свой, но и чужой опыт. Процесс генерации, передачи и приема искусственных сигналов организмом, влияющий на формирование картины мира в памяти другого организма или организмов, уместно назвать информированием («приданием формы внутреннему представлению о мире»). Информирование позволяет организмам совместно пользоваться как сенсорами, так и памятью друг друга, резко увеличивая таким образом шансы на выживание (при условии, конечно, что это информирование достоверно и своевременно).