Наша деревня как будто вымерла. Видимо к концу дня даже пенсионерки, наверняка не преминувшие вылезти на улицу под первое по настоящему тёплое солнышко, обменяться "свежачком", обойти свои владения, уже устали и забились обратно к намозолившему глаза и уши, но такому родному телевизору.
Последним аккордом радостно-дорожного настроения я лихо припарковался в огромную лужу перед домом. Тут же руки зачесались схватить на огороде лопату и прокопать канавку для талой воды. Как в детстве. Может ещё и щепочек наперегонки запустить.
Мой пёс, труднопроизносимой на трезвую голову породы Бернский Зенненхунд, против обыкновения не выскочил меня встречать. Странно. Хотя, почему, странно? Вон какую ямищу выкопал. Чует, наверное, что достанется на орехи, вот и прячется где-нибудь. А вот кошка Варежка, она же Варька, Варёк, Тварь, Авария, Варенец – в зависимости от настроения – как раз блюдёт с подоконника. Подожди, Варёк, сейчас накормлю. Дай только с лужей разобраться.
Пару раз окликнув Добрыню, но, естественно, не получив ни привета, ни ответа, я отыскал лопату, намертво вросшую в слежавшийся снег напополам со льдом. Расшатать и выдернуть инструмент с наскока не получилось. Потом ещё раз… и ещё – не получилось. Эх! Видно судьба луже и дальше красоваться перед домом.
С досады я со всей силы пнул по черенку ногой, и, в тот же момент, не удержавшись, поскользнулся на опорной ноге и поехал лбом вперёд на возвращающийся после удара черенок. Встреча "в верхах" прошла успешно. В смысле встреча моего лба и верхушки лопаты – встретились. Проклятая лужа! С неё всё началось. Аж в глазах какая-то пелена образовалась, и ноги задрожали, как будто землетрясение случилось. А вокруг всё темнеет и темнеет. Вот приложило-то!
Последнее что запомнилось – как я успел ухватиться за злополучный черенок, который, не выдержав всех испытаний, выпавших на его долю, с сухим треском обломился где-то на границе льда.
Глава 1. Блюдечко… с каёмочкой
– Фу, Добрыня! Фу!!! Да отвали же. Хватит меня уже вылизывать!
Пёс, из лучших побуждений мало того, что обслюнявил мне всё лицо, так ещё и обмусолил, попутно воротник куртки. Хотя куртку всё равно теперь в чистку отдавать – я умудрился плюхнуться в самую грязь, до полной кондиции замешанную собачьими лапами. У, треклятая лопата! Чтоб ты сгорела, провалилась и покрылась плесенью. Фиолетовой… в крапинку.
Не глядя, через плечо, я ткнул в сторону лопаты весьма неприличный интернациональный жест. Тот самый – из кулака и среднего пальца. А заодно уж, не разжимая комбинации, и в сторону первопричины – лужи. Что б тебе вскипеть и камышами порасти!
О-хо-хонюшки! Хватит разлёживаться. Кряхтя, как столетний дед, я с трудом поднялся с земли, заодно пытаясь нащупать на лбу последствия встречи с лопатой. Последствий не было, по крайней мере, физически ощутимых. Ни шишки, ни ссадины не нащупывалось. Зато одно последствие прямо вопило о себе и заставляло усомниться в том, что я уже пришёл в норму – кошка, которая так и сидела на подоконнике, но при этом вытаращила глаза "по семь копеек" и недвусмысленно вертела лапой у виска.
Я застыл. Куснуть себя за ладонь, что ли? Ай, зараза! Больно же! Ну и кто тут не в своём уме?
Я снова поднял глаза к окну, только Варежка уже покинула наблюдательный пункт и скрылась из виду. Ладно, спишем на воображение.
Однако машину-то я не закрыл. А сколько провалялся – вообще не понятно, хотя, судя по всему, не очень долго. Всё желание окунуться в детские забавы куда-то пропало. Возможно отправилось вдогонку за хорошим настроением. Неспешно обходя вокруг дома, я нашарил в кармане брелок с ключами от машины и в очередной раз замер.
Машины не было… не было видно.
На абсолютно сухой площадке перед домом, из потрескавшейся как после недельной засухи земли, сплошной стеной стояли заросли двухметрового рогоза, правда с поникшими, будто подмороженными или ошпаренными кипятком листьями. Ошпаренными?!! Я бросился назад. И, кажется, уже представляя, что увижу, совсем не удивился, увидев на том месте, где стояла лопата обугленно-закопченную дыру в земле, из которой торчало нечто весьма отвратительное на вид фиолетового цвета с редкими жёлтыми вкраплениями.