Я поднял глаза к небу и сказал:
– Дай знак, куда дальше двигаться?
Тишина.
И в это время заметил, как по широкой реке, разрезая волны, мчалась быстроходная ракета. Рядом со мной пили пиво два молодых человека.
– Пацаны, куда это ракета летит?
– В Нарьян-Мар.
– Нарьян-Мар, мой Нарьян-Мар, – вспомнились слова из народной песни.
– Ну и как город?
– Богатый город. И нефть есть, и газ имеется… Дорого только всё.
Я уже сильно хотел в Нарьян-Мар.
Жизнь наполнилась радостным предвкушением очередной истории. Сборы в гостинице прошли быстро, и уже через час я сел на такси.
Нужно было только добраться до деревни Шельяюр. Выехав после обеда, к вечеру добрался до причала. Уже подъезжая, понял, что что-то здесь не так: очень много народу было на дебаркадере.
Как оказалось, сломалась и «Заря», и «Ракета». Всего два морских судна, которые ходят до Нарьян-Мара, и оба сломаны. Запчасти ждали из Питера. На дебаркадере собрались уже около ста человек, а это означало, что пару дней точно придётся здесь жить. Дебаркадер представлял собой двухэтажное серое строение, усеянное комнатушками – гостиничными номерами.
– Осталось одно место в трехместном номере. Будете брать? – спросила необъятная тетенька на стойке.
Я подумал, что на её шею только две цепочки, соединенные между собой, поместятся.
Деваться было некуда, мне нужно было добраться до Нарьян-Мара. Обратной дороги нет.
Стены были очень тонкими: мы слышали дуновение ветра со стороны улицы, храп и громкие пуки со всех сторон. Со мной в комнате оказался шахтер из Воркуты и рыболовный инспектор из Печоры. Крепкие мужики. Пили мы с ними не для того, чтобы захмелеть, а чтобы согреться. Ночью температура опускалась до -2 градусов. Спасала водка. Три самых пьяных дня моей жизни.
Деревушка была очень маленькая, и через день меня уже все знали. В продуктовом магазине, в аптечном пункте, на телеграфе. В администрации. Тётя на стойке регистрации на дебаркадере уже была в моих серьгах. Вся деревушка наполнилась ярким цветом украшений. Я был щедр и весел. И почти трезв. А нам давали лучшую колбасу и не паленую водку. Это уже была победа!
На третий день по этажам пробежал слух: «Баржа приехала».
– Так, парни, собрали вещи и бегом на баржу! Там трюм есть, если что, заночуем. Надо уезжать. Придет ракета или «Заря», без разницы, начнется бойня за места. Люди все раздражены. В одно водное судно помещается тридцать человек, нас здесь уже в районе двухсот человек. И не факт, что они сегодня или завтра починят. Надо валить!
Я сказал это чётко и ясно, так, что они поняли: придётся со мной согласиться.
Забежав на баржу и рассчитавшись за проезд, мы получили важную информацию, что плыть нам 24 часа и что трюм занят. Там разместились работники Лукойла, направлявшиеся на вахту. Предстояло сутки тусоваться на барже под открытым небом. Это были прекрасные сутки: капитан баржи возил в деревушки вдоль Печоры водку.
Мы останавливались фактически у каждой деревни. Там уже выстраивалась очередь за водкой. Очень крепкие ребята, на семге ряхи отъели. Но мы были рады: к алкоголю добавилась прекрасная закуска – семга и белорыбица.
Тайга постепенно сменялась тундрой. Первый раз в жизни я увидел, как преображается природа от леса до лесотундры. Мы были сыты и пьяны. А ночью пошёл дождь, и мы стали мокрыми.
Когда причалили к Нарьян-Мару, я выглядел как спившийся интеллигент: потрёпанный, мятый, в мокром костюме, небритый и с запахом перегара. Вдобавок с кейсом и сумкой.
В городе была одна гостиница. И чтобы в неё попасть, нужно предварительно записываться. Но с учётом того, что весь народ был сейчас на дебаркадере, в Шельяюре (так как ещё запчасти не дошли), места свободные были.
Войдя в двери чистой, уютной, с мраморными полами гостиницы Лукойла, я оставлял за собой мокрые следы. Дождь был проливной. Не дав опомниться девочкам на ресепшене, сразу отмел все вопросы:
– Я понимаю, что выгляжу ужасно. Так и есть. А еще я хочу в горячую ванну. Три дня ночлежки на дебаркадере и несколько литров влитой в меня водки для согрева делают меня похожим на бомжа. Но поверьте, это не так. На самом деле, я представитель московского ювелирного завода, и через сутки вы меня не узнаете.
Вопросов больше не имелось. Оплатив проживание за трое суток, добрёл до номера, снял одежду и отнес ее горничной, чтобы почистила и погладила. А сам набрал горячую ванну и часа три просто отмокал.
Дойдя до кровати, уткнулся носом в подушку и проспал сутки.
Проснувшись, забрал вещи у горничной и первым делом разузнал, где у них находится ювелирный магазин. Один ювелирный на весь город. Выбора никакого. Стало понятно, что мои украшения здесь ждут.
Чтобы подтвердить свои предположения, выбрал первый же попавшийся объект, который находился рядом с ювелирным магазином – Пенсионный фонд.
Нарьян-Мар – отдаленный город, столица Ненецкого автономного округа. Добраться до него можно только на самолёте или, как я, по реке Печора.
Мне повезло очень крупно. До меня в Нарьян-Маре вообще не было менеджеров. Ни с техникой, ни с бытовыми товарами. Сама форма прямого общения продавца с покупателями была настолько нова для них, что из Пенсионного фонда я ушел, заработав десять тысяч рублей. Выйдя оттуда, я точно знал, куда пойду дальше – на рыбный завод. Зайдя туда утром, я вышел уже ближе к вечеру.
Вначале была индивидуальная презентация для генерального директора – молодого, предприимчивого человека. Полчаса внимания и подарок в виде набора украшений и знака зодиака для дочки сыграл решающую роль. Не забывайте про «рехеш» – небольшой сувенир. Это очень важно. Все любят подарки. Даже те, кто говорит, что ему все равно, больше других ждёт презента.
Директор выделил мне место в столовой, куда в течение дня ко мне приходили работники со всех цехов и отделов. Новость о приезде ювелира из Москвы моментально облетела предприятие. Так было всегда.
Выйдя из проходной, вдохнул прохладный воздух Севера. Идти было легко, так как кейс мой был пуст: 35 тысяч за день. Отличный результат, с учётом того, что в номере ещё были украшения, чтобы забить кейс: последний день обещал быть таким же ярким.
В гостинице заметно прибавилось постояльцев. Отремонтировали ракету, завелась «Заря». Не спеша, я упаковал остатки украшений в кейс и уснул сном младенца.