Но ведь это мелочь.
Если вы продавец, запомните: клиента не надо нюхать – его надо любить!
А Андрей потом летом к нам пришел за роликовыми коньками. Ромка, мой продавец, увидев, что он к нам направляется, быстро открыл все двери, чтобы всё моментально проветривалось. Андрей рассказал, что всё у него получилось, что играл всю оставшуюся зиму в хоккей, но в основном во дворе, так как из команды, говорит, отчислили. Почему – не знает.
Диалог с еретиком
Он сидел и смотрел на меня таким взглядом, что стало понятно: тема религии и веры глубока для него.
– Знаешь, Стас, я не хожу в церковь. Я уважаю Веру людей. Сами заповеди – это да! Они глубокие и правильные. Но вот исполнение и служение – это отдельная история. У нас церковь ассоциируется со смертью. Когда заходишь в церковь, уже хочется плакать. Всё скорбно. Ты должен жить, чтобы умереть и жить хорошо после смерти. Обрати внимание, как у церквей много ворон. Причем, они находятся и вне церкви, и в самой церкви. Они сидят на скамейках в дальних углах и следят, надет ли на девице платок.
– Мужчина, мужчина, не положено у нас свои свечки приносить… – Вот с этим категорически не согласен!
Вот я в Добро верю! Верю, что пришел сюда, чтобы продолжение оставить, которое будет лучше и умнее меня! Верю, что у меня есть Родители, Братья, Сестры, Дети, Друзья! Я верю в силу предков! Верю в генетику! Для меня важнее, чтобы память хорошая осталась. Чтобы после собрались родные на день рождения, вспомнили истории веселые из жизни. На кухне, в ресторане, кафе. В парке. Но не на кладбище.
Для меня оградка на кладбище неприемлема. Нас всё время при жизни пытаются втиснуть в оградки. И после туда посылают. Ты знаешь, после последнего похода на похороны на Ваганьковское кладбище, я окончательно понял, что не хочу быть втиснут в коробку. Работники кладбища, как акробаты, пробирались по оградкам с тяжелым гробом. Не хочу я этого! Меня там нет. Тело – это личинка. Ты – как бабочка, выпорхнул и полетел…
У нас сейчас с операциями, с подтяжками, липосакцией все помешались. Зубы чтобы блестели. Моем тело, бреем, следим, одним словом. И как мы обходимся с ним после? Оно мне служило верой и правдой на протяжении всей жизни, а я отдаю его на еду муравьям и червям. При этом ты должен понимать, что память о тебе сохранится у двух-трех поколений. Потом твоя могила превратиться в коммуналку: на тебя будут ставить другие гробы.
Я для себя понял: вышел на свет с водой, а уйду с огнем. Листал здесь интернет и наткнулся на новую технологию, когда твой прах используется в качестве удобрения для посадки деревьев.
– Да уж ты и сказал. Представляю картину: сынок, вкуси яблочко с дерева на прахе деда своего…
– Зачем яблоня? Есть же могучие деревья! Дубы, каштаны, березы! Представляешь, через 50 лет твой внук будет сидеть летом на качелях у дуба, а листья дерева будут нежно оберегать его от солнечных лучей. Вот тебе и работа для жизни – построй дом с садом!
– А не боишься гореть в аду?
– Ну ты задал вопрос. Ежели лицо не является приверженцем данной веры, то и не попадет туда, куда попадают приверженцы! Ты, вообще, видел схему ада?
– Нет.
– Так какой ты верующий? Ты загляни, благо интернет есть, посмотри, кто автор. Это ж сколько у человека в жизни всего произойти должно было, чтоб он начертил эту схему? Да судя по этой схеме, мы все обречены и после смерти в аду жить. До 6-го уровня согласен – подонки. Но потом… Всё, братец, не хочу тебя разочаровывать, но это: еретики, гневливые, скупцы и расточители, чревоугодники, сладострастники и ничтожные. Ничтожными в понимании автора сей схемы являются люди, которые были ни грешниками, ни добродетелями. Одним словом – безразличные. Ты понял, о чем я? Все вы там будете. Вот тебе история:
Верой и правдой он служил. Старался, причащался, Пост держал. Веточки с вербой у метро покупал. Как и полагается, освятил в субботу яйца и куличи. Как же он был рад, когда батюшка и его обрызгал. Очень так смачно облил. Ещё подумал, что лицо неделю мыть не будет. А потом было Воскресение. Вкушались яйца, куличики. Много всего вкусного наготовили. Баньку затопили. Топили правильно. Два часа. Водочку он заблаговременно охладил до нужной кондиции. Вкусно пошла.
– Ну что, по рюмахе, да заход сделаем? – Не вопрос!
Но он не учёл, что ему полтинник уже, нельзя организму такое устраивать. На третьем заходе в баню и шестой рюмке холодненькой не выдержало сердечко. Преставился. Чревоугодником. И ведь лицо не мыл…
– Не знаю, мне кажется с Верой легче жить.