Вот ведь как. Это тебе нашептывал пророк Иезекииль, Вузиев сын, такое он видел в стране халдеев, близ реки Ховар. Ты прохрипел: «Gomorrha, Gomorrha», а потом, может, и заснул. Или нет.
Гляди, гляди на этих жуков. Как знать, вдруг и они - пришельцы из Вселенной, бездомные странники, спустившиеся в эту илистую твердь рядом с квакающими лягушками, искристыми стрекозами и прочей живностью? Вот! Смотри, как они скользят по матовой поверхности, оставляя едва заметный, мгновенно тающий след. Как искусно они огибают затянутые ряской заводи. Все хотят свободной площади, простора, а ты дымишь с мостика. Вот он, глянь: развернулся, сверкнул на солнце, заскользил обратно. Вспомни Иезекииля! В своем зрачке увеличь их в семьдесят восемь раз. Нет, лучше сразу в сто тридцать четыре. Да, конечно, они малы, но уже опасны! Вот как рождается мысль: малы, но опасны. Уже кое-что. Теперь еще увеличь их. Сейчас ты видишь водомерок величиной с дикого гуся. А, говоришь, дикие здесь не водятся. Ладно, пусть будет домашний. Ты видишь лица жуков -три, четыре, сотню. Чего? Лиц. А как же — не морд. Головы. Физиономии. Самодовольные, оскаленные, мятые, точно у старых пьяниц, - физиономии жуков-водомерок. Безостановочный танец мыслящих существ на черном зеркале болота. Так они накапливают информацию и передают ее тебе. Лица приближаются к вам. Не отступай. Стой, где стоишь, -на мостике. Неприятные у них глаза, даже жуткие, но не ежься. Контролируй себя. Выделяй детали: ноги, членики. Ротовые отверстия, их особенно. Хоботки тоже. Жальца. Раз уж явился сюда, прояви решимость. Говоришь, они сами вырастают? Пусть. Твои водомерки уже ростом с шестилетних мальчиков. Мурзатые, злые озорники. Зимой такие катаются на зеленом льду старицы. В лунные ночи их тут кишмя кишит. Совсем как сейчас. Только сейчас летний вечер, и по гладкой поверхности носятся, скользят и сталкиваются — и тотчас отскакивают друг от друга - водяные жуки размером с шестилетних ребят. Классические позы конькобежцев, вдохновенный полет и врожденная элегантность. И грязные лица еще не старых пьяниц. Летом таких у воды полно. Но это не они. Это самые настоящие водяные жуки-водомерки, как-нибудь напомню тебе их латинское название. Вот подкатят поближе - взгляни: у них в зубах - в каких таких зубах?! - торчат как бы дымящиеся головешки. Мысль: вот из чего образуется туман на болоте! Пока что ты их не увеличивай. Мыслей и без того достаточно. Вот по лесной тропке сходит старая девушка-учительница. Густые елки, высокая лещина, жирный мох. Учительница возвращается с кладбища: у нее в руке красное ведерко, а в нем грабельки. Она миловидна, как и сорок лет назад, когда схоронила брата - его подкосила дифтерия. Покажи ей своих водомерок! Но нет. Лучше не надо. Она не поймет. Только испугается и пойдет болтать всякий вздор по всему городу. А с тебя мыслей уже достаточно. Когда-нибудь да где-нибудь используешь. Но не забудь Иезекииля, животных со ступнями тельцов, огонь между ними. Еще вспомни Эриха фон Деникена, швейцарца. Ему всюду мерещились кладези ума, даже там, где этого ума и днем с огнем не найти. Ничего. Сохрани хотя бы несколько таких мыслишек. Вечерком, возможно, наведаешься с ними к барышне-учительнице. Возьмешь с собой несколько водомерочек, и они, чего доброго, заделают ей ребеночка. Недурная мыслишка! - восклицаю вслух, а барышня-учительница изумленно оглядывается. Ведь она уже ступает по тому самому мостику, с которого ты наблюдаешь за танцами водомерок - да и за совсем другой жизнью. Следишь и силишься ловить мысли. Они пригодятся для работы, сойдут и для творчества. А учительница когда-то учила тебя русскому языку. Русский язык и литература - такой предмет. А жуки-водомерки того не знают. Скользят себе, катаются... Зубной порошок и густой гребешок! Так в свое время учила тебя эта учительница. А лесная тропинка смахивает на дорогу к харчевне Шпессарт.
Учительница некогда тоже любила кататься на коньках, уже давно. Помнишь? Длинные, обтянутые трико ноги, коротенькая шерстяная юбочка. Серая. Последние коньки смятоновской поры8 на льду старицы. На зеленом и голубом льду старицы. Это шведские или норвежские коньки? Polar Nurmi — мелкие буковки на нержавеющей стали, видел собственными глазами. А однажды - ты уже был в четвертом классе - на простеньком, совсем небольшом прыжке учительница упала ничком. На виду у всех учеников. Под громкое тиканье чужих мыслей. Лед затрещал, все метнулись к берегу. Учительница встала, улыбнулась. Присела на пенек, развязала шнурки, сняла белые ботинки с коньками, обулась в черные валенки и мгновенно скрылась среди заснеженных елок. Лишь тогда раздался злорадный, противный смешок. Одни лишь дети умеют так гадко смеяться, уверяю тебя. Больше никто не видел учительницу на катке.