– Хочу найти в своем портфеле журнал «Плейбой», как тот, который нам показывал Петька у своего брата.
Не открывая глаз, он опустил руку в портфель и – о ужас! – нащупал там журнал. Открыв глаза, заглянул в портфель – тот самый журнал. Вовка покраснел, захлопнул портфель и снова прошептал себе под нос:
– Хочу, чтобы журнал исчез, – и журнал исчез, будто и не лежал он только что в портфеле.
Ошеломленный этим фантастическим и невероятным событием, Вовка пристально посмотрел на Катю:
– Хочу, чтобы она была от меня без ума.
С Катей, на удивление Вовки, ничего не случилось: она не вздрогнула, не повернулась к нему, а продолжала прилежно переписывать задачи с доски. «Наверное, не получилось», – вздохнул он про себя и принялся зубрить теорему. Он знал, что геометричка обязательно спросит его.
Буквально через пять минут на стол ему прилетела записка. Вовка заоглядывался – кто мог ее бросить? Но все занимались своими делами: болтали, смеялись, писали, учили. Вовка аккуратно развернул скомканный листок бумаги. На нем убористым Катиным почерком было написано следующее:
Вовик, давай сходим сегодня в кино на семичасовой. Если согласен, встречаемся у фонтана.
Катя
Сказать, что Вовка засиял от счастья – ничего не сказать. Все: и баба Маша, и контрольная, и геометричка – все это ушло на второй план. В мозгу билась одна мысль: сработало, сработало!
Он не мог дождаться окончания уроков. Каждую перемену хохотал над любой, даже самой глупой шуткой, отдал свой обед главному обжоре всего класса Марченкову, поделился сигаретами с Петькой и Степкой и не сводил глаз с Кати. Та абсолютно ничем не выдавала своего волнения: она, как и прежде, не особо сильно обращала на него внимания и даже не смотрела в его сторону.
Наконец, прозвенел звонок, и Вовка мог бежать домой, чтобы как следует подготовиться к свиданию с Катей. По этому случаю была разбита свинка-копилка, поглажена новая рубаха, а из заначки на свет божий были вытащены новые джинсы, которые мама отхватила Вовке навырост, но этот «вырост» все никак не приходил. Поэтому Вовка, и так порядком уставший ждать этого момента, все-таки достал джинсы. Удивительно, но они были ему в пору.
Из дома Вовчик вышел заранее – он планировал купить цветы. За своим счастьем он даже не догадался проверить: сможет ли наколдовать цветов для Кати. Ведь тогда он мог пожелать огромный букет, хоть из миллиона алых роз, как в песне. Но он довольствовался скромными ромашками, потому что еще нужно было оставить деньги на кино и на мороженое.
К фонтану он пришел без четверти семь. Катя уже стояла там, нервно оправляя платье и волосы. Яркое, по-детски желтое платье и туфли (явно мамины) на худых ногах делали ее похожей на голенастого цыпленка. Вовчик глубоко вздохнул и решительно подошел к Кате.
– Привет, это тебе, – выпалил он и ткнул в нее букетом.
– Привет, Вовик. Спасибо за букет, я люблю ромашки. Ты знал об этом?
– Нет, купил наугад. Пошли брать билеты, пока не разобрали?
– Пошли, – улыбнулась Катя, и душа Вовки, если она, конечно, была, ведь у комсомольцев не должно быть души, воспарила в самые небеса.
Вовка так и не понял, о чем был фильм, потому что все полтора часа он смотрел на Катю. Помнил, что какие-то индейцы скакали на лошадях, палили из старомодных мушкетов в белых джентльменов и делили украденное золото. Поэтому, когда Катя спросила, понравился ли ему фильм, он промычал что-то неопределенное. Девушка засмеялась и позвала его есть мороженое.
Домой Вовка пришел абсолютно счастливым. Он закружил маму по кухне в вальсе, посмеялся над заголовком папиной газеты, отказался от ужина и завалился на кровать. В мыслях у него была лишь Катя.
Первые шаги безумия
Первые две недели Вовка был абсолютно счастлив – днем они с Катей не расставались ни на минуту. В школу и из школы шли вместе, на уроках и в столовой сидели рядом. А вечером, после долгих прогулок по парку, Катя звонила ему по телефону, и они могли до полуночи болтать обо всем на свете и смеяться своим шуткам.
Но уже к концу третьей недели Вовка начал уставать от такого повышенного внимания. Ведь даже детям известно: если все время есть конфеты, рано или поздно захочется яблоко или даже – о боже мой! – кашу. Именно это и произошло с Вовчиком. Теперь в школе он старался сидеть с кем-нибудь из ребят, в столовую не ходил, на переменах отсиживался в туалете. А вечерами к телефону подходили родители и говорили Кате, что Вовчик спит, болеет, ушел в гости и так далее. Со временем причины кончились и стали повторяться. Но Катя, казалось, не замечала этой несуразицы.