Но и я не хотел сталкиваться с этими армейскими войсками. Я не очень хорошо подумал, когда представлял, как Лим Джанг окажется в общественном месте в Коэла Лумпоер. Я только что стал убийцей. Некоторое время все это должно было быть тихим. Меньше всего правительство Малайзии хотело по этому поводу огласки.
Я смеялся. Я мог себе представить, как туристы уставятся на труп, а затем упакуют чемоданы так быстро, как только смогут. Нет, не сработало. Тем не менее, мне нужно было доказательство того, что я выполнил свою миссию. Поразмыслив, у меня появилась другая идея. Немного варварская, но, тем не менее, хорошая идея, и я просто чувствовал себя достаточно злым, чтобы осуществить ее.
Когда я отдохнул, я срезал еще несколько лоз и связал труп петлей на спине, оставив обе руки свободными. С лампой в одной руке и парангом в другой я двинулся в путь, предварительно сориентировавшись с помощью компаса. Я знал, что мне не придется беспокоиться о возможной погоне до утра. Там были малазийцы, и они слишком умны, чтобы идти ночью через джунгли. Я был обычным орангом-американеки, который ничего не знал.
К моему удивлению, я добился хороших результатов. Я нашел длинный участок саванны, ведущий вверх от берега, и воспользовался этим. Однажды неподалеку зарычала пантера, но меня это не смутило. Меня ничто особо не беспокоило, кроме усталости. Я вымотался. Я вспотел и спотыкался, время от времени падая, проклиная себя за то, что я не сверхчеловек.
Открытый участок закончился, когда я добрался до гребня. Сверху земля снова спускалась в джунгли. Я позволил петле лианы с телом Кобры соскользнуть с моих плеч и упасть на землю. Затем я выглянул из-за деревьев на западе. Конечно, мне пришлось спуститься в эти джунгли, чтобы спрятаться и узнать, что делать. Мне нужно было иметь деньги и как-то выбраться из этой страны.
Луна снова скрылась, и дальше на запад я увидел, как загорелись фары. Пара одиночных фар, поднимающихся и опускающихся, пробивая ночь, как желтые маяки. Главная дорога. Какой-то плантатор возвращается из своего клуба и направляется домой, или грузовик с рабочими, или, может быть, правительственный патруль. Я продолжал смотреть, пока не погас свет. Эта дорога была по крайней мере в трех милях к западу. Не очень счастливый конец из-за джунглей и обстоятельств, в которых я оказался, но, тем не менее, я был весел.
Я поднял тело, повесил на спину и спустился вниз. Джунгли были очень густыми, и у меня появилось ощущение, что я наконец-то в безопасности от партизан. Они никогда бы не застали меня в этой неразберихе, даже если бы рискнули приблизиться к дороге. Я предполагал, что они будут сбиты с толку, деморализованы и не смогут эффективно работать. Это было тело без головы.
Теперь эта голова висела у меня на плечах.
Я взглянул на часы, которые дал мне Кобра, чтобы определить точный момент моей смерти. Было уже после трех. Через час снова настанет день, я не смогу так продолжать. Первое подходящее место, которое я встретил по пути, я использовал в качестве подставки для отдыха. . Я уронил тело и рухнул. Я использовал тело как подушку и заснул.
Еще до того, как я открыл глаза, я знал, что он там. Я чувствовал, как он смотрит на меня. Он был примерно в четырех футах от меня и пристально смотрел на меня. Трубка, которую он держал прямо передо мной, была шести футов длиной, и он держал ее в нескольких дюймах ото рта. Первые лучи солнца упали на его маленькое искривленное тело. Его глаза сверкнули на меня красноватым светом. Я не двинулся с места. Я даже не испугался и смирился с этим. Сделать то, что сделал я, придти сюда и умереть от отравленной стрелы. Это было чертовски смешно.
Он смотрел на меня. Я следил за ним. Никогда раньше я не видел карликов джунглей. Обычно вы их тоже не видите. Только ручных, но они встречаются редко. Этот выглядел совсем не прирученным. И все же он стоял там, он смотрел, но еще не убил меня. Я быстро подумал. Может быть, он не был ручным, но, может быть, он тоже не был полностью диким. Может быть, он раньше бывал среди белых и малазийцев и поэтому меня не боялся.
Я был очень осторожен. Я улыбнулся, не шевеля руками. Когда я говорил, я, должно быть, звучал как метрдотель, предлагающий место Аристотелю Онассису.
Таби, - сказал я. Привет. Если он не говорит по-малайски, у меня будут проблемы, потому что я не говорю на семанге. Он не ответил, но мне показалось, что он на мгновение покачал головой. Трубка тоже двинулась, придвинувшись чуть ближе ко рту.