Лида немного рассказала мне об этом Дуппи, с которым мы собирались встретиться. На гаитянском диалекте, на жаргоне вуду, дуппи означает дух или призрак. Мужчина может умереть, но иногда его дуппи может вернуться из могилы. Иногда дуппи даже не уходит, а остается на земле и на самом деле; занимает место мертвеца.
Даппи, конечно, был псевдонимом. Лида не сказала бы мне его настоящее имя, даже если бы знала его. «Черные называют его Дюппи, - объяснила она, - из-за того, как он передвигается в джунглях и горах. Как привидение. Говорят, вы никогда его не слышите и не знаете, что он идет - вы просто смотрите вверх, и внезапно он появляется. Они все его боятся, черные.
Затем она засмеялась и добавила: «Это в некотором роде странно. Даппи - один из самых черных негров, которых я когда-либо видел.
Я давил еще больше, пока Морская Ведьма не поползла. Я едва догнал ее. Я направлялся прямо на юг, и где-то далеко в этом мраке находилось побережье Гаити. Я перебросил ее на гироскоп, подошел к поручню и посмотрел вперед. Я поставил на фонарик «коробку», чтобы его нельзя было видеть со сторон, только прямо впереди, и, когда я наклонился через поручень и потянулся в темноту, я подумал, подает ли Лида еще сигнал. Это была одна из опасностей. Мы должны были подать сигнал первыми. Наши двигатели были хорошо заглушены и при снижении скорости издавали тихий шепот. Мы не могли рассчитывать на то, что береговая сторона нас услышит.
Вот оно. Штифт белого света с берега. Оно блестело в ночи, быстрое и вопрошающее… -. Вопросительный знак. Что?
Свет исчез, и хотя я не видел сигнала Лиды, я знал, что она посылает:… .—.-.- Я надеялся, что она все правильно поняла. Я заставил ее достаточно попрактиковаться.
Должно быть, потому что через пару секунд береговый свет вернулся с - .-. К, ладно, заходи. Потом опять чернота.
Лида отбежала от лука, напряженная и задыхаясь от возбуждения. «Все в порядке, Ник! Они нас ждут ».
Я выключил гироскоп и указал ей на руль. "Я знаю. я видел
. Вот, возьми руль, пока я не встану на флайбридж. Я не могу отвести ее отсюда на причал. Просто подержи ее ровно минутку.
Лида дала мне точное описание дока, для которого я собирался. Он был построен для океанских судов, и он протаранил длинный, теперь уже разлагающийся, палец из глубокого гребешка бухты. У него были обычные сваи и стрингеры, но почему-то он был закрыт с боков, как старинный крытый мост. Лида настояла на том, чтобы мы могли запустить Морскую Ведьму под доком, и это было бы все равно что спрятаться в длинном деревянном туннеле. О камуфляже можно было забыть.
Я не был так уверен. И я беспокоился о том, чтобы сорвать флайбридж, когда мы вошли.
Я тихо позвал ее. "Хорошо. Я поймал ее. Идите вперед и обманите меня. Говорите тише.
Я чуть не остановил ее и прислушивался к тихому гудению двигателей, пока она медленно двигалась. Впереди меня это было как внутри бочки со смолой. В каком-то смысле хорошо, потому что, если бы я не мог видеть, патрули Папа Дока тоже не могли бы.
Я носил Люгер в поясной кобуре и стилет в ножнах на правом предплечье. Мой свитер и куртка закрывали и то, и другое. Снаружи у меня был пристегнут кольт 45-го калибра, и я сжимал пулемет у себя на коленях, пока смотрел и ждал, пока загорится световой указатель.
Они ожили, тусклые, желтоватые, почти незаметные. По одному с каждой стороны открытого конца док-станции. Все, что мне нужно было сделать, это поставить Морскую Ведьму прямо между ними.
Это было нелегко. Я почти не догнал ее, и руль не отвечал. Течение быстро приближалось к берегу, и торговый бриз, толкавший меня с востока, не сильно помогал. «Морская ведьма» продолжала падать по правому борту.
Голос Лиды вернулся ко мне шепотом. «Слева, Ник. Слева. СЛЕВА!"
Мне пришлось немного погасить двигатели, чтобы вернуть ее в левое положение. Когда я снова сбавил обороты, она сунула свой лук прямо между огнями. Они ушли. Я на секунду включил задний ход, затем заглушил двигатели, наклонился и поднял руку, чтобы нащупать просвет, если он есть. Мои пальцы коснулись осколков нижней части дока. У меня было шесть дюймов зазора.
Дверь люка открылась в доке прямо над моей головой, и белый луч света осветил меня. Глубокий голос на гаитянском креольском произнес: «Bon jou, Blanc».
Привет, белый человек.
Я сдвинул автомат, чтобы он не мог его не заметить, но держал палец подальше от спускового крючка. "Кто ты?"