Второй инженер объяснял это Норрису, новому нефтянику, поднявшемуся на борт в Суэце. Они покинули вонючее машинное отделение, чтобы подышать чистым морским воздухом и покурить за старомодным высоким мостом.
Второй обычно был суровым человеком, не любящим болтать. Но у него возникло любопытство по поводу новичка. Норрис, Томас Дж.!
«Нет, - подумал Второй. Это никогда не будет его настоящим именем. И он никогда раньше не был им, хотя и успел это понять.
Дело было и в владельцах. Эти скряги, нанимающие лишнего человека? Зная, что основная команда сможет достаточно хорошо справиться, чтобы доставить старуху на склад металолома! Тем не менее, этот человек был доставлен на борт в Суэце, и он был таким тихим человеком, которого Второй никогда не видел.
Он ужасно хотел задать вопросы, этот Второй, но что-то в этом большом человеке говорило: «Это не может быть хитростью!
«Это было не так уж много, - подумал Второй. Он видел более крупных мужчин. Ни его гладкие огромные мышцы - Второй видел более крупные мышцы. Нет - это были больше его глаза! Иногда в красных тенях машинного отделения они блестели, как шаровые опоры.
Второй перевернул задницу с подветренной стороны. «Да, - продолжил он, - это последняя поездка старушки. Мы заберем джут в Стамбуле, а затем отправимся в Клайдсайд. Ее построили там. Теперь ее там бросят на свалку. Немного грустно, ты знаешь ".
Новичок спросил. - "Как долго мы будем в Роге?" Его тон был ровным, без акцента. Это тоже озадачило Вторую. Вы не смогли определить человека! Его голос говорил обо всем - и ни о чем.
Второй вошел в веер света из порта в рубке и взглянул на толстые золотые карманные часы. «Два-три часа, и мы будем там».
Он взглянул на замазанное мазутом лицо новичка, красивое и непостижимое в тусклом свете. «Ты не дождешься увольнения на берег, парень? Не в этой поездке. Мы будем приходить сюда и уходить».
Тот кивнул. «Нет. Я не ожидаю увольнения на берег. Просто интересно, когда мы войдем».
«Ну, теперь ты знаешь. Так что вернемся к этому, дружище». Он глубоко вздохнул и взглянул на несколько огней, которые теперь виднелись по обоим берегам. Корабль скоро выйдет из Мраморного моря и войдет в Босфор.
«У нас не будет времени», - сказал Второй. «Стамбул - прекрасный порт, чтобы утолить мужскую жажду».
До рассвета оставался час, когда нефтяник снова вышел на палубу. На древнем корабле стало тише, его двигатели почти затихли, когда он скользил с двигателями наполовину мощности вокруг мыса Сераглио. Перед ней лежал Золотой Рог!
Новичок бросил взгляд через перила и подумал: Детка, там будет холодно!
Он бесшумно, как привидение, направился к корме. В руке его блестел серебристый нож. Само движение было тихим, когда он разрезал ремни спасательной шлюпки номер 8. «Извини, Хьюго», - пробормотал Ник, убирая лезвие. «Я знаю, что это не ваша обычная работа. Но мы все должны делать то, что иногда нам не нравится».
Слова напомнили слова другого мужчины.
Мужчины, который сидел в затемненной спальне и разговаривал с ним.
Со спасательной шлюпки он поднял огромный чемодан типа «Гладстон». Он заменил ремни на спасательной шлюпке, затем осторожно прошел по правому борту. Там, в тени спасательной шлюпки номер 4, он ждал. Это не должно длиться долго.
Пока он терпеливо ждал, глаза его блуждали. И его воспоминания. Это был его не первый визит в Стамбул. Он был здесь раньше по делам.
Он стоял неподвижно, смешиваясь с тенями, сам тенью, когда его глаза вспоминали гавань. Он мог чувствовать, а не видеть беспорядок судоходства, доки, вышки и краны, склады и причалы. От города, поднимающегося с кольцевой дороги на холмы, тянулись и маячили десятки минаретов и мечетей. Вскоре муэдзин призвал Верных к первой молитве дня. Аллах Акбар. Бог велик! Нет Бога, кроме Аллаха, а Мухаммед - его пророк!
Истамбул! Стамбул, на английском языке. Старый Константинополь в книге песен и истории. Восхищал и возрождался сто раз. Убогая, многолюдная, динамичная связь между Европой и Азией. Естественный магнит для интриги и неизбежный спутник интриги - Смерть!
Картер посмотрел на правый борт. Там, за маслянистыми водами Рога, лежал Бейоглу. Он улыбнулся про себя, и на мгновение резкие черты его лица стали нежными. Она была белой русской. Ее звали Джали. И она могла бы дать уроки гури. Она знала, как сделать мужчину счастливым. Не цепляясь.