– Вам ясно? – спросил он презрительно.
– Предельно, – огрызнулась она – Повторять не надо. Я теперь тоже на положении заложника?
Он, кажется, решил принципиально не отвечать на ее вопросы. Из-за двери бесшумно появился уже знакомый ей желтый старик с ускользающим выражением на неспокойном лице. Он оказался мажордомом. Сова решила не сопротивляться – еще не хватало, чтобы ее выволокли из кабинета силой. В дверях она оглянулась: лорд Тонатос соизволил на секунду оторваться от своего монитора и высокомерно порекомендовал:
– Если вы хотите прожить здесь больше суток, рекомендую вам сменить эту форму на нечто более нейтральное. Во дворце слишком много людей, недолюбливающих Орден. Как бы они не решили отыграться на вас. В случае неприятных инцидентов, я, конечно, буду вынужден их наказать, но боюсь, вы от этого облегчения уже не получите.
Дверь за ней закрылась, и тут же кто-то из охранников бесцеремонно водрузил ей на голову огромный шлем с отключенным режимом прозрачности.
Перелет на глайдере занял не больше десяти минут. Шлем ей разрешили снять только в помещении. И тут же надели на правую руку электронный браслет с передатчиком: режим домашнего ареста. Ее передвижения но дворцу собирались контролировать. Сова решила не разочаровывать охрану раньше времени.
Апартаменты, куда ее проводили, оказались роскошными, но на Сову должного впечатления не произвели. Оставшись одна, она связалась с Командором, сообщила ему подробности, узнала, что Мезозойский уже наябедничал по возвращении, передала привет Магистру вместе с издевательской благодарностью за ответственное задание, выслушала приказ Магистра о немедленном начале переговоров и просьбу Командора быть осторожнее.
Потом началось безделье. Сова погуляла по отведенной ей персональной золотой клетке, осмотрела окна, двери, ванную комнату, огромную кровать и другие достопримечательности, для порядка поискала фауну – жучков подглядывающих и подслушивающих. По большому счету ей было все равно, наблюдают за ней или нет, – ничего кроме ее неподвижного сидения в кресле с полуприкрытыми глазами во время ментального общения с Командором никто все равно не увидел бы. Пусть думают, что она анализирует ситуацию, лелеет черные замыслы или просто медитирует. Выводить из строя электронику браслета тоже пока смысла не имело – как только прибор перестанет работать, тут же прибежит охрана, чтобы преподнести ей в подарок новый.
Голод напомнил о себе по-предательски неожиданно. Сове вдруг показалось чрезвычайно унизительным идти куда-то и просить, чтобы ее накормили. Никаких кнопок или колокольчиков для вызова горничной она тоже не нашла. Мажордом не возвращался, так что даже если бы голод заставил забыть о самолюбии, взывать с просьбами все равно было не к кому. Она изучила электронный браслет, но и на нем никаких переговорных устройств не оказалось. Без всякой цели, просто из мести за бесцеремонное обращение, а заодно уж чтобы не следовать чужим правилам игры, Сова второй раз за день воспользовалась собственными аномальными качествами в разрушительных целях. Не зря Магистр во время обучения требовал от нее ювелирной точности в работе с энергетическими каналами: одно дело открыть канал диаметром в пару метров и устроить энергетический катаклизм, и совершенно другое – ограничить дыру в пространстве одним сантиметром при сохранении нужной мощности поглощения энергии и вещества. В данном случае необходимо было второе. Кольцо электронного браслета, по касательной попав в зону действия канала, лишилось части металла. Второе прикосновение канала – и оно распалось на две половинки. При этом Сова умудрилась не повредить работающий передатчик. Она сложила обломки на кровать, минут десять провела в ожидании охраны – на случай, если к системе электронного слежения во дворце прилагалось еще и видеонаблюдение, и когда никто все-таки не явился, решительно двинулась к двери.
Дверь оказалась незапертой. Наверно, никто не допускал мысли, что из резиденции правителя Тонатоса можно сбежать. Пустой коридор, устланный коврами, заглушал звуки шагов. Первые несколько метров Сова прокралась на цыпочках, но потом решила, что со стороны это смотрится глупейшим образом, и пошла обычным шагом, по-прежнему осторожно, но уже не крадучись. Коридор вывел ее в большой холл, обильно увешанный живописью, так что, засмотревшись на картины, Сова даже забыла на некоторое время о чувстве голода. Коллекция лорда Тонатоса, вероятно, была подобрана по территориальному принципу – Сова попала в зал киферонской школы, отличить которую в ряду остальных легко мог даже любитель: только Маринисты Киферона так вдохновенно живописали рубиново-красный океан своей родины. Всем остальным «варварам» кровавый океан этой планеты поначалу внушал малоприятные ассоциации.
Миновав холл, Сова наугад свернула в левый коридор. Следующий зал был посвящен искусству старушки Земли. Здесь Сова надолго задержалась у известного полотна своего земляка Йохана Хейгарда «Побережье Ноордвайка». Насколько ей было известно, картина была похищена из музея в Амстердаме лет двадцать назад. Если на стене у лорда Тонатоса висел оригинал, другого случая насладиться подлинным шедевром ей могло и не представиться.
Выход из дворца обнаружился случайно. Наткнувшись на охрану, Сова готова была повернуть назад, но никакого караула ей не встретилось. Вероятно, охрана полагалась на датчики электронного слежения за носителями браслетов. Двери распахнулись, и Сова запрыгала по ступенькам, щурясь на непривычно яркий свет незнакомого солнца. В саду лорда Тонатоса тоже можно было заблудиться. Но выбранная парковая дорожка все же привела Сову к высокой кованой решетке, которой парк был огорожен от остального мира. С другой стороны решетки шумела городская жизнь.
Некоторое время Сова смотрела на эту жизнь, не рискуя ринуться в нее, не зная брода. Улица за оградой была довольно шумной: в нижнем ее ярусе двумя встречными потоками текли пешеходы, в верхних – на разных скоростях и высотах курсировали глайдеры. На ярком солнце Тонатоса длинные развевающиеся одежды пешеходов слепили глаза своей белизной. В этих хламидах до пят было мало практичности: Сове сложно было представить человека, завернутого в такой большой кусок материи, за работой. Впрочем, работающих на улице видно не было. Глайдеры же пестрели всеми красками радуги. Скоростной режим тут никто не соблюдал. Водители то и дело создавали заторы, толкались бортами машин, норовили перескочить в другой ярус в неположенных местах и вообще вели себя довольно агрессивно. Несшееся на большой скорости такси попыталось проскользнуть на более высокий уровень, но недобрало в скорости, и полевой ограничитель бесцеремонно отбросил зарвавшийся транспорт на прежнюю высоту. Полевая защита яруса здесь была настроена куда жестче, чем в иных мирах. На Кифероне она лишь погасила бы излишнюю скорость глайдера, плавно вернув его к нормальному режиму движения. Здесь же пассажиров такси тряхнуло так основательно, что Сове показалось, что она слышит раздавшийся внутри глайдера грохот затылков о крышу кабины.
Еще одним отличием Тонатоса от других планет было дневное освещение улиц. На столбах, на которых обычно монтируют генераторы полевых ограничителей, на уровне пешеходного потока висели чаши, из которых рвались вверх языки синего пламени. Дыма не было. Некоторые прохожие, не останавливаясь, на ходу запускали руки в голубой огонь, потом сосредоточенно терли ими лицо и спешили по своим делам дальше. Ритуал поклонения огню совершался походя.
Но задерживаться у решетки не стоило. Сова окинула ограждение оценивающим взглядом, но от идеи перелезть через забор пришлось отказаться. Все-таки присутствие на планете в качестве официального представителя Ордена требовало соблюдения хоть каких-то рамок приличия, и она решила поискать ворота. Но и здесь ей не повезло: уже издалека она заметила, что у ворот дежурит живой караул. Сова представила, что ее не выпустят из парка в город – и ей придется голодной возвращаться назад во дворец, чтобы смиренно дожидаться того момента, когда ее соизволят накормить. Она повернула обратно и пошла вдоль решетки, отыскивая подходящее местечко, прикрытое зелеными насаждениями от посторонних глаз.