Я брожу по магазину Sears голый, в поисках новой одежды. Мои ирокезы уже в основном спущены, а готическая одежда испорчена. Пора искать новый образ.
Я надел трусы. Я не носил трусов уже много лет.
- К черту все, - говорю я, не утруждая себя другой одеждой.
Минимализм - это тоже стиль.
Весь торговый центр завален мусором. Не просто разгромлен, а разнесен в щепки. Здесь как будто взорвалась бомба, как на пустыре после апокалипсиса. Все забрызгано краской, обклеено туалетной бумагой, разбито кувалдой, перевернуто, сожжено, взорвано, измазано едой и мусором. Горы одежды, игрушек и мусора мешают пройти куда-либо. Из сломанного лифта валит дым. На центральной площадке установлена стереосистема, из которой доносится какая-то визгливая скрипичная музыка.
Идя босиком, я стараюсь не наступить на стекло или зазубренные куски металла. С балкона второго этажа, как капли дождя, падают гвозди. Запах гнилой вишни и гамбургеров растекается по моему лицу.
Спайдер стоит перед южным входом. Его голова опущена, он глубоко сосредоточен. Я иду посмотреть, как у него дела, но он отгораживается от меня. Он что-то бормочет про себя, как будто напевает.
Снаружи сотни людей по-прежнему смотрят в торговый центр. Их лица пусты и призрачны. Они кажутся ненастоящими. Как картонные выкройки. А мне, похоже, все равно, что они смотрят на меня в нижнем белье.
В фуд-корте, также представляющем собой разрушенную свалку из деревянных осколков, Седрик строит крепость из гамбургеров.
Брок смотрит на него.
- Ты думаешь, этот замок из гамбургеров действительно сделает тебя менее обыденным?
- Мне похуй, - говорит Седрик, перемазанный горчицей и жиром.
Джен раскрашивает поверхность стола цветными карандашами. Она побрилась налысо и разбила свой мобильный телефон. Даже брови выбриты. Она не накрашена. Ее одежда сделана из перьев.
Я подхожу к Броку. Он уже не в драной одежде.
- Ты можешь им поверить? - спрашивает он меня. - Чертовы пешки.
Мы берем печенье и кофе и садимся за стол.
- Я больше не буду играть в эту игру, - говорит он. - Вчерашней деградации мне хватит на всю жизнь.
Он стучит кулаком по столу.
- Спайдер спалился.
- Ты не знаешь, что он убийца.
- Да. Я знаю, что он убийца. Я не собираюсь убивать его, пока он не придет ко мне, но я знаю, что это он.
Он отпивает из своего кофе, из-под его руки доносится ужасный запах.
- Он придет за мной следующим, и я буду к нему готов.
- Не будь так уверен, что это Спайдер, - говорю я. - Насколько тебе известно, я мог бы быть убийцей.
- Я знаю тебя, - говорит он. - Ты не убийца.
- Откуда ты знаешь? - говорю я. - Ты ничего обо мне не знаешь. Мы работаем вместе, но это не значит, что мы были друзьями.
- Я тебя знаю, - говорит он, прищуривая глаза и кивая.
Пора заняться чем-то безумным. Я не знаю, как безумие помогает нам вырваться из нашей формы, но все остальные делают это, так что я тоже должен.
Меня бьют по почкам тяжелым округлым предметом, и я падаю на пол.
Поворачиваюсь, хватаясь за спину.
- Красивые белые трусики, - говорит Хлоя.
Она стоит надо мной, на ней только футбольные наплечники, шлем викинга и самодельный страпон-фаллоимитатор. В руках у нее клингонский батлер, которым она только что била меня, как бейсбольной битой. К счастью, она использовала тупую сторону, но теперь ее лезвие нацелено мне в шею.
- Ты трахнул меня в задницу, - говорит она. - Теперь моя очередь.
Сегодня мы с Хлоей влюбились друг в друга.
Мы провели день вместе, бродя по торговым центрам-апокалипсисам, как влюбленные у озера. Мне было больно от удара дубинкой по почкам и анального изнасилования, но после пары порций чая со льдом я пришел в себя.
- Здесь как в раю, - говорит она, указывая на окрестности своим батлером.
Она целует меня в сосок.
Мы идем смотреть фильм "28 дней спустя", надеясь, что сможем разобраться, как управлять проектором. Хлоя говорит мне, что это единственный хороший фильм который показывали в этом торговом центре за последние годы, и что все, кто говорил мне не смотреть этот фильм, - дебилы.
Войдя в кинотеатр, мы слышим в темноте булькающие и скрипящие звуки. Вместо рекламы проектор показывает старый немой фильм. Между песнями он издает звук, похожий на звук проигрывателя.
В центре зала, занимая примерно четыре ряда кресел, находится огромный белый шар. Он похож на гору свиного сала.
Я смотрю фильм, стоя у двери. Наверное, он очень старый. Фильм искаженный и зернистый. На экране: человек смотрит на дыру в своей руке. Десятки черных муравьев ползут в дыру и выходят из нее. Муравейник из плоти. Они ползают по его пальцам и спускаются по запястью. На лице мужчины мало эмоций.
Хлоя делает шаг к белому пятну перед нами. Я следую за ней. Курган кажется похожим на глазное яблоко, из которого торчат животные.
Хлоя кричит мне в ухо:
- Они зашли слишком далеко.
Все животные из зоопарка были разрезаны на части и приклеены к куполообразному сгустку. Собаки, кролики, мыши - все. Кто-то сделал из их частей тела жуткую скульптуру. Из нее сочатся пузырьки, пахнет белым шоколадом.
Хлоя видит голову щенка американского эскимоса, с которым она любила играть. Кажется, она плачет. Из-за мелькающего в темноте фильма все плохо видно. Она подходит к щенку и гладит его по лбу. Он лает на нее. Скульптура из шаров приходит в движение, части животных извиваются, лают и рычат на нас. Она отпрыгивает назад, сбивая меня с ног. Затем делает выпад вперед, нанося удар своим клингонским оружием по сгустку.
На экране: женщина пытается помешать мужчине проникнуть к ней в комнату. Она бьет его рукой в дверь, но он не останавливается. Он тянется к ней своей муравьиной рукой, отчаянно пытаясь добраться до нее.
Хлоя подхватывает меня под руку и вытаскивает из театра. На заднем плане слышен лай и мигающие белые огни.
Мы пытаемся забыть о скульптуре животного, выпив немного.
Ресторан Chili's превратился в болото. Кто-то, видимо, затопил туалеты и раковины или испортил водопровод. Затопленная барная стойка теперь погружена в темно-зеленую жидкость не менее чем на два фута. Нам приходится осторожно переступать через табуреты и столы, как через камни на реке, и усаживаться на стойку бара, как на одеяло для пикника.
Хлоя перекатывается ко мне на колени и кладет крендельки себе на нос. Она крепко держит клингонский батлер между моих ног.
- Я еще не влюблена в тебя, - говорит она мне. - Но я хочу этого.
- Что тебя сдерживает? - спрашиваю я.
- Немного поработав, ты сможешь стать моим идеальным парнем, - говорит она. - Ты уже начал прогрессировать, но еще не достиг цели.
- Думаю, я могу измениться, - говорю я.
Она улыбается мне и кладет мой подбородок на свою ладонь.
- Я рада, что ты застрял здесь навсегда.
- Это не будет длиться вечно.
- Будет, - говорит она. - Ты знаешь, что так и будет.
- Как такой человек, как ты, оказалась здесь в ловушке? - спрашиваю я. - Ты не такая, как все мы.
Она хихикает.
- Что? - спрашиваю я.
- Я должна сделать признание, - говорит она мне.
Ее лицо становится серьезным. Она соскальзывает с моих коленей и поворачивается ко мне лицом. - На самом деле я здесь не в ловушке.
- О чем ты говоришь? - спрашиваю я.
- Я соврала, что не могу уйти, - говорит она. - Я могу уйти в любой момент.