— Надо же, какое симпатичное лицо! — заметил его коллега, глядя на одну из фотографий.
— Действительно, — ухмыльнулся Панкратов. — Это, кстати сказать, Дракула. Убийца…
— Тьфу! — смутился Валерий.
— Вот его-то судьба, насколько я знаю, и находится под вопросом… Из пятерых один погиб на зоне, двое умерло… Хотя нет, трое… Ну а этот самый Дракула просто исчез.
— Умерли-то как — своей смертью?
— Как тебе сказать?.. Одного сбила машина, одного в реке нашли… Да вот же снимок! — Панкратов внимательно вгляделся в карточку и тихо присвистнул.
— Ты чего?
— Сейчас… — Майор выдвинул верхний ящик своего стола и извлек оттуда недавние снимки с набережной. — Ну-ка глянь… Это Марина, уволенная уборщица из салона. Эксперты говорили, что, утопая, она пыталась якобы снять с себя платье и запуталась в рукавах… А этот, который якобы тоже самостоятельно утоп, он что, тоже пытался, значит, рубаху с себя снять в воде?!
Некоторое время Панкратов и Валерий молча смотрели друг на друга. Первым не выдержал коллега:
— Вот дьявол… Похоже, Дракула нашелся?!
— Похоже, да…
Валентин вновь взял в руки фотографию и впрямь симпатичного, улыбчивого парня с жутковатым прозвищем.
— Что, — усмехнулся Валерий, — хочешь разглядеть клыки?..
Вместо ответа майор задумчиво покачал головой.
— Интересная вырисовывается картинка, — пробормотал он. — Спасибо, Валер… Считай, я теперь по гроб жизни — твой должник…
Настя с симпатией оглядела хрупкую миловидную женщину, открывшую ей дверь.
— Здравствуйте, я с Левиной работы… Он болен? Меня Настей зовут!
— Меня Ириной… Михайловной… Проходите, пожалуйста.
Женщина с трудом улыбнулась и отступила в сторону, пропуская Настю. И тут же, повернувшись, робко постучала в одну из дверей, выходивших в маленькую прихожую.
— Левушка? Открой, милый, к тебе с работы пришли.
В комнате послышалась возня, но дверь не открылась, зато раздался странно охрипший голос самого Левы:
— Лиза, это ты?..
— Нет, это я, Настя… Открой, Лев!
— Меня нет дома! — сообщил тренер. После чего за дверями послышался звон бутылок…
— Не откроет, — тихо вздохнула Ирина Михайловна. — Пойдемте лучше на кухню.
Настя сочувственно посмотрела на Левину маму и покорно пошла следом за ней. Ей совсем не хотелось чаю, который предложила Ирина Михайловна, но отказываться она не стала. По лицу женщины тихо текли слезы. Наконец, разлив чай, она торопливо утерла их прямо пальцами и села за стол напротив гостьи.
— Понимаете, он с детства капли в рот не брал! А тут — сразу ящик водки купил и второй день с ним запертый сидит… Ведь только-только из больницы вышел. Ума не приложу, что делать… Может, это от того, что он головой ударился?
— Не в этом дело. — Настя смущенно взглянула на женщину и опустила глаза.
— А в чем? Хотя… — Ирина Михайловна вздохнула. — Я знаю… Как Лиза так могла?..
— Не плачьте, — попросила Настя, — я постараюсь вам помочь.
— Как?
— Я знаю как! — Настя решительно отодвинула от себя чай и встала. — Не уходите никуда из дома пока, ладно? Я пришлю к вам специалиста!
Глянув на часы, она решила, что до возвращения в салон время у нее еще есть и она вполне успевает на Арбат — к отцу… В том, что отец согласится выполнить ее просьбу, она не сомневалась ни минуты. И была права. К тому моменту, когда Настя возвратилась на свое рабочее место, Петров уже звонил в дверь Левушкиной квартиры.
А еще через полчаса они со смущенной донельзя Ириной Михайловной пили чай все на той же кухне.
— Живопись — это оптимальная форма выражения души! — В лице Левушкиной мамы Петров обрел такую слушательницу, о какой можно было только мечтать. С почтением глядя на художника, она либо ахала, либо кивала, постоянно краснея.
— А вы… правда специалист? — Она робко кивнула в сторону комнаты сына.
— Не то слово! — уверил ее Петров. — Сейчас будем работать… У вас нашатырь есть? Вот и отлично! Так насчет вашего портрета, будем считать, договорились.
— Ой, что вы. — Ирина Михайловна окончательно смешалась. — Какой уж мне портрет, в моем-то возрасте…
— У вас очень милое, своеобразное лицо! И возраст тут ни при чем. Так где нашатырь?
— Вот… Только он вам не откроет.
— Это решаемо! — заверил ее Петров. И, недолго думая, тщательно примерившись, разбежался и выбил дверь комнаты, в которой окопался Левушка… Ирина Михайловна ахнула и зажмурилась. Из-за развороченной двери вначале послышался вопль ее сына, гораздо больше напоминающий звериный рык, а затем мимо Ирины Михайловны пролетел Петров, и, наконец с перекошенной физиономией и вытаращенными глазами в прихожую собственной персоной вылетел тренер.