На мгновение замерев, он издал еще один рык и… посмотрел на мать совершенно трезвыми глазами.
— Ма, — хрипло прошипел Левушка. — Мам…
Недолго думая, Ирина Михайловна размахнулась и от всей души отвесила сыну звонкую оплеуху…
— Вообще-то это не очень педагогично, — раздался за ее спиной голос художника. — Но в данном случае я вас искренне одобряю… Так, значит, насчет портрета — договорились! С вашего позволения завтра, ровно в четырнадцать ноль-ноль, я буду у вас…
14
— Настя любит Пашу… Паша хороший… — покорно повторил попугай.
— Молодец, Жорик! Вот так и говори всегда! — Настя от души рассмеялась.
В дверь позвонили, и она, все еще улыбаясь, направилась открывать.
На пороге стоял Панкратов.
— Вы? — Она удивленно уставилась на майора.
— Извини, Настя, я на минуточку.
Панкратов вошел в прихожую и, заметив на вешалке Пашин плащ, смущенно отвел глаза.
— Ну что вы… Заходите, Валентин.
— Нет, Настенька, я не пройду… Я… Словом, я действительно на минуту, вернуть деньги…
И, по-прежнему не глядя девушке в глаза, майор протянул ей пачку долларов. Ту самую, подаренную Андреем Славиным.
— Вы… — Настя почувствовала, что во рту у нее внезапно пересохло. — Ничего не смогли узнать?
— Смог… — Валентин упорно смотрел в сторону. — Но за такие новости не платят. Нам сообщили, что все, кто уцелел после падения вертолета, были взяты в плен. И в ходе отступления боевиков расстреляны…
Настя крепко сжала зубы и прикрыла глаза. Когда она вновь посмотрела перед собой, Панкратова в прихожей уже не было.
Медленно повернув в замке ключ, она побрела в комнату, и ноги сами подвели ее к портрету Павла. Какое-то время она всматривалась в его лицо.
— А я не верю, — тихо, но твердо произнесла Настя. — Я чувствую, что ты жив. Да, Пашенька? Ответь мне!..
Слабый порыв ветра с балкона слегка тронул легкую тюлевую занавеску, и по лицу Павла промелькнуло едва уловимое движение…
— Я же знала, что права! — громко сказала Настя. — Спасибо, что ответил мне… Я тебя, Пашенька, сейчас ненадолго оставлю, пойду помогу маме, она к Кедычу переезжает, представляешь?.. Но я вернусь! Я очень скоро вернусь…
Настя повернулась и решительно направилась к балкону. Но, почувствовав, что там кто-то есть, остановилась. И почти сразу услышала голоса Ромашки и Кедыча.
— …Я ему ничего не обещала. — Снежана говорила тихо и нервно. — Мы с ним только попробовали, как вы с Эммой…
— Побить мне твоего Залесского, что ли? — горько вздохнул Кедыч. — Прямо демон-искуситель какой-то… Стоит ему объявиться в твоей жизни, и все летит в тартарары…
— Наверное, он мой крест…
— Ромашка, не дури! Он тебя снова кинет… Играй эту свою роль, но не входи в роль брошенной любовницы… В конце концов, это нечестно по отношению к Капитану! Надеюсь, ты ему всего этого не высказала?
— Нет… Но собираюсь…
— Не вздумай! Это его убьет!
— А разве так честно по отношению к нему?!
— Слушай… Я тебя умоляю… Дай ему время — и себе… Поезжай в Питер, репетируй, а там видно будет… Слышишь?
— Слышу…
— Обещаешь?
— Ну… хорошо. Я тебе никогда не говорила, что ты настоящий друг?..
Стараясь ступать бесшумно, Настя отошла в глубь комнаты — подальше от балкона. Ее взгляд упал на зеркало, повешенное между клеткой попугая и стеной. Девушка ненадолго задержала взгляд на своем отражении и, покачав головой, прошептала:
— Бедный Капитан… Есть же такие невезучие люди, как он… и я…
— Это Центр общественных связей МЧС? Будьте добры капитана Иванова… Да… Конечно, подожду… — Настя искоса глянула на часы и поспешно затолкала в рот остатки бутерброда, приготовленного Марией Петровной.
Учительница покачала головой и присела по другую сторону стола.
— Алле!.. Да, я уже звонила… Его имя Павел Ветров… Павел Павлович… Хорошо-хорошо, я подожду… — Настя потянулась к чашке с чаем и вдруг замерла. — П-правда?! И это точно? Спасибо… Спасибо вам!..
Последние слова она произнесла уже в трубку, из которой летели короткие гудки.
— А что я вам говорила? — На Настином лице сияла счастливая улыбка. — В списках погибших Паши нет! А у них там данные поступают очень быстро, значит, он жив!..