Михаил Серегин
Мент из Африки
1
Над Зюзюкинском, не жалея сил, светило солнце. Оно жгло неприкрытые затылки жителей города, высушивало траву. Все зюзюкинцы ходили с обгорелыми носами, самыми продаваемыми продуктами были холодное пиво и сметана. Первое жители города потребляли внутрь, а вторую мазали на обгоревшие части тела. Лето выдалось на удивление жарким и солнечным.
Только в немногочисленных парках можно было еще найти спасительную тень. Лавочки вечно заняты, продавщицы мороженого сдавали каждый вечер небывалую выручку. За неимением сидячих мест занимались лежачие, и буквально под каждым кустом шевелился какой-нибудь зюзюкинец.
– Леха, а Леха! – послышалось из-под одного куста.
– Чего тебе?
– Сгоняй за пивом, а?
– А чего сразу я? Вон пусть Шутконесовы сходят, им вдвоем не скучно.
Тот, кого называли Лехой, попытался предложить собеседнику альтернативу, а выражаясь ненаучным языком, перевести стрелки.
– Зато тебе не привыкать.
– Вот еще!
Идти куда-либо, пусть даже за пивом, курсанту Алексею Пешкодралову не хотелось. Ровно три года назад он прошел пешком двести километров, но, во-первых, им тогда двигало очень сильное желание поступить в Школу милиции, а во-вторых, жара была совершенно несравнимая с теперешней. Сейчас никакого сильного желания у Лехи не было, а потому и идти куда-либо он не хотел.
Зато пива хотелось Вене Кулапудову, который и уговаривал Леху старательнее прочих. Вообще, Веня был человеком серьезным и ответственным, в прошлом хулиган и злостный нарушитель общественного порядка, а ныне курсант Школы милиции. Перевоспитавшись, Веня отказался от всех вредных привычек и дурных наклонностей, зато не забыл некоторые знания и навыки, оставшиеся с юных лет. И то, что в жару самая приятная вещь – это холодное пиво, он знал давно, наверное, впитал с молоком матери. Именно поэтому он прилагал сейчас все усилия по уговариванию товарищей.
Близнецы Шутконесовы на самом деле (то есть по паспорту) были Утконесовыми, но буква «Ш» в начале фамилии прицепилась надежно. Однако в такую жару ни на какие шутки их уже не хватало. Вернувшись с очередного патрулирования улиц, они едва смогли дотащиться до тени деревьев и рухнули без сил на землю. Так они теперь и лежали, лишь изредка открывая абсолютно одинаковые глаза и судорожно вдыхая горячий воздух.
Рядом с ними разлегся их сокурсник Федя Ганга. Несмотря на то, что папа Феди был родом из далекой и почти неизвестной африканской деревни, сын его переносил жару с трудом, как и любой обычный русский парень. Это несказанно удивляло его друзей, надеявшихся, что хотя бы он сможет в трудных температурных условиях выручать товарищей. При этом ни у кого даже не возникало мысли, что Федя симулирует, в его честности можно было быть уверенным на все сто процентов.
Единственным, кто еще сохранял хоть какие-то остатки энергии и жизненных сил, был Санек Зубоскалин, в народе больше известный как Дирол. Прозвище было дано ему за широченную белоснежную улыбку, которая и теперь не сходила с его лица. Увидев это воодушевление, Веня решил попробовать сагитировать его на поход за пивом.
– Дирол, пива не хочешь?
– Хочу, – радостно отозвался тот.
– Сгоняешь?
Дирол быстренько смекнул, что если за пивом пойдет он, то и самое холодное пиво тоже достанется ему. Кроме того, он сможет не ограничивать себя в потреблении напитка, тогда как среди товарищей пиво придется разделить поровну.
– Без проблем, – отозвался он, чем приятно удивил товарищей. – Деньги сдавайте.
Денег практически ни у кого не оказалось. Тех монет, которые нашлись в карманах у Феди и Дирола, не хватило бы даже на одну бутылку. Ну, может, с учетом дироловского обаяния, одну «чебурашку» купить бы и удалось. Но что это такое – единственная бутылка на пятерых (Леха не в счет) здоровых курсантов. Все дружно облизнулись, вздохнули и снова растянулись на траве.
Итак, лето было в самом разгаре. Большинство курсантов разъехались по домам и теперь вовсю нагуливали жирок на домашних харчах. Изучаемая группа также побывала дома, но ничего примечательного помимо еды там не обнаружила. Леха выяснил, что, пока он обучался в городе, его единственная и неповторимая Нюрка выскочила замуж за комбайнера. Быть может, поэтому на душе у него теперь было неспокойно. Дирол обнаружил, что дома скучно, никто не ругается и не будит рано утром. На его приколы домашние реагировали как-то неадекватно: не отправляли его мыть туалет, не лишали завтрака или ужина, а наоборот, кормили еще больше и чаще. Пожив в такой обстановке недельку, Дирол решил, что в училище все же веселее, а еду всегда можно взять с собой.
Федя Ганга жил непосредственно в Зюзюкинске, поэтому не испытывал тоски по родному дому, а также недостатка в подкормке в течение всего года. Кроме того, его мама, всю сознательную Федину жизнь скучавшая по его папе, наконец начала строить личную жизнь. Сын справедливо рассудил, что его наличие в доме наверняка будет негативно сказываться на маминых отношениях с поклонниками, и предпочел переселиться обратно в общежитие. Что касается Вени, то своих родителей он не помнил и каждое лето проводил в стенах школы. Его любимая девушка Зося тоже проживала в Зюзюкинске и готовилась поступать в Школу милиции, и его это крепко удерживало в городе.
Семья близнецов жила в соседнем городке Калошине и часто, а по мнению братьев, даже слишком часто, навещала их. Услышав о том, что вся развеселая компания вернулась в Зюзюкинск, близнецы, не раздумывая долго, сбежали из дома. Сначала их долго искали по всем вокзалам области, потом страны, но безуспешно. Собирались уже отправлять запрос в ООН или в Интерпол – этого точно не решили, но тут бабушка близнецов, дама весьма сообразительная, предложила поискать их в Зюзюкинске, в Школе милиции. Сначала это предложение было воспринято без энтузиазма, так как Антон и Андрей Утконесовы никогда не демонстрировали излишней склонности к учебе. Тем больше было удивление родителей, когда близнецы оказались именно в Зюзюкинске и именно в Школе милиции.