Как результат — достаточно пристойного вида безымянная харчевня, расположенная далеко от главной торговой площади. Не ахти какие прибыли, ради которых нужно потрудиться. Рядом — много мелких ремесленных лавок, но вряд ли их хозяева, даже получив хороший барыш, уйдут далеко от ярмарочных палаток. То есть, нынче у хозяев забегаловки не сезон, посему на приблуду-замарашку с ребёнком, может, и покосятся нехорошо, но взашей не вытолкают.
Не вытолкали, тут я оказалась права. Даже молока малышу предложили. Бесплатно. Я согласилась: отчасти из вредности, отчасти следуя роли. Негоже бедной женщине воротить нос от халявной еды. Да и на физиономию "ребёночка" поглядеть стоило: Айсуо подобных напитков явно не пробовал уже давно. Скривился так, что пришлось быстренько его закачивать, шепча нежно-ласково: "Не выделывайся, а то…" Соответствующее наказание придумывать было лень; призрак и без этого всё понял. Умный он у меня… Подзабытое чувство нежности испугало. Уж больно невовремя.
Уселась в уголке, спиной к нагретой деревянной стене. Похлёбку служанка с хитрющими глазами принесла вполне приличную. Не раньше, впрочем, чем увидела деньги. Айсуо помог определиться со здешней валютой. Выходило, что хватит на пристойный ужин, ночлег "вот прям тут, на лавке" и ещё позавтракать останется.
Хорошее это место — крайний стол. Сидят там люди небогатые, безызвестные, то есть, те, на кого внимания особо не обращают. А обзор вполне приличный. Во всяком случае, я не пропустила момента, когда в харчевню вошло трое… трое, в общем. Вошло.
Двое из них было ящерами. Уж извините, другого определения не подберу. Поставьте обычную зелёную ящерицу на задние лапы, снабдите её человеческим позвоночником, на передних лапах вообразите себе по пять длинных, извивающихся пальцев. Увеличьте получившееся чудовище примерно до размеров невысокого человека. Затем оденьте его в некое подобие африканской юбочки из лоскутов материи разного цвета и нацепите бронзовый нагрудник, из-под которого торчит воротник грубой рубахи. Дополните картину висящей на боку кривой саблей. Поверьте — картинка выйдет жутковатенькая. К тому же зубы у этих созданий устрашающие, да и немигающие жёлтые глаза производят впечатление.
Третий — человек, по самый нос укутанный в плащ. Я бы у такого спросила документы просто за подозрительную внешность. Разумеется, вначале вызвав патруль. А то ну их, этих придурков. Ещё укусят. И сабли носят вряд ли для красоты. Телохранители? Иностранные туристы с экскурсоводом? Нет, похоже, человек в компании главный.
Яночка, да какая тебе разница? Ты тут не на работе. Ты, можно сказать, отдыхаешь.
Один из ящеров, свистя и глотая звуки, затребовал еды. Человек не знает языка? Фигушки: вон, кивает еле заметно, соглашаясь с выбором. Снобски не желает разговаривать с простонародьем? Тогда выбрал бы не эту таверну. Значит, просто не хочет светить голос. Или немой.
В любом случае, не твоё дело, подруга.
Хозяин таверны новых гостей определённо побаивался. Жесты слишком плавные, обслуживает лично. Хотя пошлёшь тут служанок, если у них руки с перепугу трясутся, будто у запойных. Одна пиво на поднос расплескала, клиент завопил, но бросил взгляд на вошедших — и заткнулся. Так и запишем: ящеров население боится. Или их дружка?
Почему-то очень не хотелось сейчас разговаривать с Айсуо. Что я знаю о слухе ящериц? Змеи практически глухие, из школьного курса помню, очень тогда удивилась, а эти?
Я кликнула служанку, сунула ей самую мелкую монетку, "чтоб за стол никого не сажали". Выяснила заодно, где отхожее место. На улице перед таверной — м-да, а я считала N-ск некультурным городом… Девочка предложила побаюкать малыша; я отказалась. Дескать, однажды сыночка чуть не украли, теперь боюсь. Служанка покивала понимающе, отстала.
Едва мы вышли, Айсуо испуганно забубнил:
— Это кехчи. Жуткие создания, очень жуткие…
— А как у них со слухом?
— Просто великолепно!
— Н-да, радует… Что ещё скажешь?
Говорить Айсуо мог долго. Об абсолютной аморальности кехчи, об их беспримерной верности избранному предводителю (интересно, как оно сочетается?), о твёрдой руке и холодном боевом расчёте… На выходе получался идеальный воин. И почему же человеческая раса не лижет этим красавцам пятки?
— Они не любят жить вместе. И ходить вместе. Если у кехчи-вождя под рукой два десятка воинов — он велик.
Понятно. Эгоцентризм замечательная штука. По крайней мере, для выживания людей. Особенно чужой эгоцентризм в сочетании с человеческим желанием объединиться в стадо. Или в стаю. Тут уж кто на что нарвётся…
Темнело и холодало. В Гертингу дымовой завесой вползал вечерний туман. Не лучшее время для блужданий по улицам незнакомого города.
Я вернулась в харчевню, устроилась на лавке, кое-как пристроив рядом Айсуо. Сунула руку под ухо и попыталась заснуть. Кехчи нигде не было видно — наверное, заночевали в комнатах, расположенных в задней части дома. Мне на подобную роскошь денег не хватило. Или ушли? Нет, тогда бы они прошли мимо. Ещё один выход в здании наверняка есть, но вряд ли туда пускают гостей. Впрочем, в этом городе всё возможно.
Спалось плохо. В зале оставалось человек пять таких же малоденежных бедолаг, и они часто ворочались, всхрапывали, стонали и ругались, а время от времени выходили — наверное, проведать пресловутые "удобства во дворе". Я каждый раз вскидывалась. Под утро показалось даже, что мимо прошли таинственные кехчи. Но усталость слишком властно брала своё. Да и какое мне дело до проклятых ящериц? Ушли — и ладно. Спать, спа-а-ать… Даже некрепкий сон лучше, чем никакого. Теперь бы душ, а лучше — ванну. Цивилизация, вернись, я всё прощу!
А встают здесь рано — рассвет только занялся, а народ уже на ногах. Ладно, наверное, и мне пора. Деньги заканчиваются, срочно нужно что-то придумать.
В голове, как назло, не болталось ни одной, даже самой завалящей мыслишки по делу. Всё какая-то дурость, типа размышлений о теплокровности виденных вчера ящеров. Ну должны ведь они быть теплокровными, иначе зимой от этих воинов никакого толку.
Позавтракав сметаной и ломтем хлеба, я побрела на торговую площадь, украдкой позёвывая в ладонь. Одно счастье — ребёночек мне попался аккуратный. Если бы он обделывал пелёнки так же часто, как нормальные дети, жизнь давно бы стала адом.
А так — обычный афедрон.
Где находится ярмарка, расспрашивать не приходилось. Туда направлялся, похоже, весь город. Оставалось лишь смешаться с толпой и стараться не морщиться от поднятой в воздух пыли. Это не самое страшное, это мы переживём.
Надеяться на повторение вчерашней удачи, похоже, глупо. Воришки тут есть, но сознательно их ловить — это лучший способ нарваться на неприятности, причём как с преступниками, так и со здешней стражей. Нужна работа. Что я умею? Ловить преступников. Блин, не то. Сидеть в засадах. Совсем не то. Вести допросы…
Мать-перемать, неужели ничего полезного я за все двадцать пять лет жизни делать не научилась? Ни кашу варить, ни бельё стирать… Нет, стирать я умею. И готовить, в принципе, тоже. Только вот заниматься этим профессионально не смогу. Или смогу, если очень захочу есть?
Устроиться в служанки? Идея интересная. Пол как-нибудь подмету, клиенту еду подам, от похотливых лап увернуться сумею… Надо будет попробовать.
— Убийца! Я знал, я говорил, этим нелюдям верить нельзя!
Инстинкт заставил меня развернуться и побежать в сторону кричавшего.
Коротышка со злым прищуром. Стоит, широко расставив ноги, чуть накренившись — раньше был моряком? Неважно… Голос зычный. Что у ног? Быстрее глянуть, пока не собралась толпа!
Тело. Кровь. И очень знакомый плащ.
Рядом трое бродяг держат извивающегося ящера. Ещё один со стонами раскачивается взад-вперёд — из плеча толчками выхлюпывает кровь. Его пытается удержать и забинтовать сутулый тощий парень. Ну, удачи.
Знакомая сабля валяется в пыли и крови. Орудие убийства? А чёрт его знает, сейчас не разберёшь.