— По всякому бывало. И так тоже. Куда меня определишь?
Савиных неопределённо пожал плечами.
— Стол на тебя, пока не выделили. Давай за мой присаживайся. Вон, табуретку возьми. Авось не подерёмся.
Я как послушный ученик взял табуретку и поднёс её к столу нового «шефа». От меня не укрылось, что на столешнице лежат сразу несколько папок от уголовных дел.
— Чем будем заниматься? — с готовностью спросил я.
Тот указал на папки.
— Да любым делом. На выбор.
Я потянулся к самому пухлому тому, однако Рома меня остановил.
— Да что ты всё буквально в лоб воспринимаешь! Рано тебе ещё в одиночку работать. Смотри за мной и учись.
Внезапно единственный телефон в отделе, повешенный на стену, издал пронзительную трель.
Савиных скорчил недовольную мину и встал из-за стола, чтобы подойти к телефону.
— Уголовный розыск третьего района. Слушаю. Хорошо, пусть заходит.
Наставник вернулся за стол.
— Не успели старые дела разгрести, как, кажись, новое привалило.
В кабинет после робкого стука вошла испуганная женщина лет тридцати. У неё были красивые восточные черты лица, тёмные волосы и смуглая кожа. Я сразу обратил внимание, что одежда её растрёпана, а на руках странные красные полосы — очень похожие на следы от верёвки.
— Здравствуйте. Мне к товарищу Савиных.
— Савиных — это я. Проходите.
Женщина подошла к его столу. Я нашёл свободный табурет и предупредительно поставил перед ней.
— Садитесь, пожалуйста.
Савиных скосил на меня недовольный взгляд. Мне полагалось сидеть и не отсвечивать, пока разговор ведёт мой старший товарищ.
— Представьтесь, — сказал он.
— Акопян Маргарита Аршаковна.
— По какому вопросу, Маргарита Аршаковна.
Женщина всхлипнула.
— Меня… То есть нас с мужем ограбили.
— Странно. Не припоминаю ничего такого в сводках. И давно вас ограбили, Маргарита Аршаковна?
— Недавно. Два часа назад.
Роман напрягся.
— Стойте. Так вы ещё не заявляли об ограблении?
— Нет. Понимаете, в наш дом ворвались, меня ударили, так, что я лишилась чувств. Мужа тоже избили. Нас связали, а потом ограбили. Я, как только смогла развязать узлы, убедилась, что муж жив, выскочила из дома и побежала к вам.
— А почему не нашли телефон и не позвонили?
— Так наша квартира недалеко отсюда. Всего каких-то два квартала. Я думала, так будет быстрее.
Савиных посмотрел на меня.
— Собирайся, Григорий. Пошли на место преступления. Посмотрим, что там произошло.
Я кивнул.
— А врач? Маргарита Аршаковна, может, вашему мужу нужна медицинская помощь?
— Я потом покажу Багратика врачу. Баграт — это мой муж. Я вас умоляю, пойдёмте быстрее.
— Хорошо-хорошо, — закивал Савиных. — Мы уже отправляемся. Вы, главное, не волнуйтесь, гражданка Акопян.
Когда мы вышли из здания угро, я удивлённо спросил:
— Рома, я не понял — мы с тобой, что вся — группа?
— А кого тебе ещё нужно?
— Эксперта-криминалиста хотя бы. Пусть пальчики снимет.
Роман усмехнулся.
— Гриша, я тебя умоляю — ну какой ещё эксперт-криминалист⁈ Какие пальчики⁈ Что я Кабанова не знаю⁈ Никого он не даст.
— Что значит — не даст? — застыл я.
— А то и значит! У экспертов и без того работы по горло. Никого ж не убили? — Савиных бросил взгляд на потерпевшую.
Та закрестилась.
— Слава богу, все целы и здоровы. Мужу разве что синяков и шишек наставили.
— Вот видишь, Григорий! Все живы. А у наших криминалистов есть заботы поважней. Ты б знал, сколько у нас убийств… Приходится выбирать из двух зол меньшее.
Я задумчиво покачал головой. Определённая логика в словах Романа, конечно, присутствовала, но всё равно — было как-то непривычно.
— Не от хорошей жизни, — догадался о моих мыслях Савиных. — Ничего, Гриша! Сами до всего докопаемся. Без отпечатков пальцев.
По дороге он стал расспрашивать женщину, как всё произошло.
— Понимаете, — растерянно заговорила та, — у мужа сегодня был выходной на работе.
— Кем работает ваш муж? — перебил её Роман.
— Он у меня финансовый директор в заготконторе.
— Большой человек, значит…
— Начальство его уважает. Он все силы отдаёт работе и так устаёт… Я обычно стараюсь его в выходные дни не будить, чтобы поспал подольше.Пришла на кухню, стала тихонечко готовить завтрак. Вдруг слышу — звонок в дверь. Открываю — на пороге священник.