Вряд ли этот преступный бизнес как-то связан с делишками Папы. Не его это уровень — грабёж случайных прохожих в ночном парке, скорее ментовская самодеятельность.
А дальше всё совсем просто.
Логично предположить, что банду выпускают из кутузки в момент, когда накладываются дежурства Шешени по угро и Чупахина с Малинкиным в парке.
После истории со мной на какое-то время всё застопорится, но вряд ли надолго. Во-первых, это невыгодно. Во-вторых, Поляков считает, что вывел меня из игры, ведь для всех я беглец от правосудия, то есть преступник.
Исходя из этого и будем планировать мой ход, причём, у меня будет только одна попытка. Вторую мне никто не даст.
Но для осуществления задумки нужна помощь и уже не от людей Нафталия Ароновича. Поскорей бы приехал мой «троюродный братец» — Осип Шор.
Глава 26
— Ты чего такой квелый, мент? Только спишь да спишь… Может, тебе бабу привести? Враз настроение поднимает, — спросил Рувим.
Ему было уже за тридцать, но он откликался на кличку Мальчик — должно быть из-за субтильного телосложения и невысокого роста.
Рувима приставил ко мне Френкель, не то приглядывать за мной, не то ликвидировать, в случае необходимости. Мальчик был одинаково способен и на то и на другое. Как он умеет ювелирно обращаться со своей финкой, я уже насмотрелся. Метал нож без промаха на полтора десятка шагов, а таких «перьев» при себе у него было с полудюжины на специальном поясе.
Мы вместе находились в тесной прокуренной комнатке, пропахшей табаком, сыростью и клопами, только в отличие от него я не сидел, а валялся на высокой металлической кровати с раздолбанной панцирной сеткой. При каждом моём движении она жутко скрипела.
Впрочем, постель Мальчика была не лучше. Такая же жёсткая и скрипучая.
— Хочешь, чтобы я себе на «винт» что-нибудь намотал? — хмыкнул я. — Знаю я твоих «баб»!
Мы то и дело перебрасывались друг с другом едкими колкими фразами. Время действовать ещё не пришло, и я всё больше дремал, экономя силы и нервы. Вдобавок чувствовалась страшная усталость от последних событий. Правда, переживал я не за себя, а за моих красавиц. Досталось им из-за меня, грешного…
Рувим ухмыльнулся.
— Вечно ты, мент, всё опошлишь! Я ведь тебе не портовую девку собираюсь сосватать, а нормальную чистенькую девочку, ещё вчера выпорхнувшую из лона семьи.
— Не боишься при мне, менте, такие разговоры заводить?
— Не-а. А чего тебя бояться? Ты ж теперь в бегах, тебя свои ищут.
Искали меня уже пару дней, Рувим сказал, что были даже облавы в нескольких злачных местах. Видимо, хорошо я потоптался по чужим мозолям.
— Это ты меня бояться должен, что сдам, — продолжил Мальчик.
Он убрал нож в сторону, полюбовался на растопыренные пальцы левой руки и безучастно произнёс:
— Ладно, девочку не хочешь — так давай хлопнем по рюмашке? Френкель платит. Хошь — водку, хошь — коньяк, да хоть шампанское!
— Пей сам — тебе никто не запрещает… — откликнулся я с прежней вялой интонацией. — И вообще — не мешай мне думать.
— Ох, и не компанейский же ты парень, Гриша… Скучно с тобой аж до зевоты! — он поднял руки и сладко потянулся.
Покончив с этой процедурой, вновь задал вопрос:
— Долго ещё планируешь на кошту Нафталия Ароновича сидеть?
— А вот вечером и определюсь.
— Это как? — насторожился он.
— Да так! Про любопытную Варвару слышал? В курсе что с её носом сделали?
— Шутишь, Гриша? Ну-ну, смотри — дошутишься… Если намылился сегодня куда — вместе пойдём. Мне отпускать тебя одного не велено.
— Да я уж понял, что от тебя как от репья — хрен избавишься, — буркнул я.
Рувим буквально следовал по моим пятам, разве что в уборную со мной не ходил. Порой это действовало мне на нервы, но время для серьёзного разговора ещё не пришло. Я до сих пор был в «гостях».
Когда часы перевалили за девять вечера, я стал собираться.
— Куда? — сразу встрепенулся Рувим.
— На кудыкину гору! Свидание у меня с одним хорошим человеком.
— Что за человек?
— Я же сказал — хороший. В уголовном розыске служит.
— Гриша, мне показалось или ты действительно сошёл с ума? Твой хороший человек из уголовного розыска тебя же и арестует…
— Тебе показалось. Этот человек — мой троюродный брат!
— В наше время даже родные браться могут предать!
— Осип Шор не предаст!
Рувим знал моего «родственника», поэтому сразу успокоился.
— Только не забывай — я иду с тобой!