В сопровождении Шора я зашёл в губро.
Шешеня, который в этот момент пил чай из стеклянного стакана в подстаканнике, увидев меня, чуть не поперхнулся.
— Ого! Ни хрена себе! Это что — ты его арестовал⁈ — удивленно спросил он у Осипа.
— Нет! Это он тебя сейчас арестует, — усмехнулся Шор.
— Вы с ума сошли⁈
Глаза у Шешени полезли на лоб, он схватился за лежавший перед ним на столе «наган».
— Но-но! Не балуй! — сказал я, достав револьвер.
Никогда не любил дурацкую фразу «твоя песенка спета», но почему-то сейчас она мне показалась как никогда уместной.
— Твоя песенка спета, Шешеня!
— Какая ещё песенка? — не врубился он.
— Печальная, как твоя дальнейшая судьба. — Я забрал его «наган» и велел:
— Звони Барышеву.
— Зачем?
Я замахнулся кулаком.
— Понял!
Шешеня снял трубку телефона.
— Алло, барышня! Соедините меня с… — он назвал адрес абонента.
Через минуту в телефоне послышался сонный голос начальника угро.
— Барышев у аппарата.
Я кивнул Шору, тот догадался, что от него нужно, и перехватил трубку.
— Товарищ начальник, это Осип Шор!
— А почему ты, а не Шешеня⁈ Что-то произошло?
— Так точно, произошло. Вам бы лучше как можно быстрее сюда приехать. Сейчас отправим за вами экипаж…
Шор посмотрел на Шешеню.
— Есть свободный транспорт⁈
Тот часто закивал.
— В общем, за вами скоро приедут. Ждите, товарищ начальник.
— Хорошо! Отбой связи.
Шор положил трубку.
— Эх, Гриша, весело же с тобой как всегда!
— Это точно, не соскучишься, — хмыкнул я. — Что с Поляковым делать будем? Надо бы тёпленьким его брать, пока не в курсе.
— Надо бы, да только тут Барышеву решать. Что скажет, то и сделаем.
Пока я контролировал Шешеню, он сходил на улицу. Там нас ждали Блинов и его команда, конвоировавшая арестованных. Труп Чупахина сразу повезли в морг.
Больше всего на свете мне хотелось сгонять домой, обнять и успокоить мох любимых женщин… Я мечтательно улыбнулся.
Ничего, не долго осталось.
По-хорошему, кроме Полякова стоило бы сразу брать за жабры и его покровителя — Зубцова, но сперва надо, чтобы против него дали показания. Всё-таки этот гадёныш в подкомиссии по чистке рядов сидит. Могут подумать, что в угро с ним сводят счёты.
Ладно, на то и есть начальство, чтобы заниматься подобными вопросами. А я и без того выполнил и перевыполнил недельную норму по ловле бандитов. Пора бы дать и другим проявить себя. Пусть побегают!
Глава 28
Хлопок двери был похож на винтовочный выстрел. Вслед за ним в здание ворвался Барышев. Ничто не говорило о том, что его совсем недавно разбудил наш звонок. Начальник угро был бод и свеж, вдобавок успел побриться, и от него за версту пахло одеколоном.
Меня он не сразу заметил, его взгляд остановился на Осипе.
— Ну, что у вас произошло?
И тут Барышев увидел меня. Его губы расплылись в довольной усмешке.
— Бодров… Сам решил сдаться? Ну что ж, правильное решение. Суд это учтёт.
— Не будет суда, товарищ Барышев, — спокойно произнёс я.
— Да ну?
— Так и есть, Дмитрий Михайлович. Бодров дело говорит, — вмешался Осип.
— Интересно — почему?
— Бодрова подставили.
— И у вас есть доказательства?
— Доказательств у нас полно.
Присутствовавший при разговоре Блинов кивнул.
— Дима, всё так, как говорит Осип.
— А ты откуда здесь взялся? — удивился Барышев.
— Я? Помогал восстанавливать справедливость и закон.
— Здорово! Все значит восстанавливают справедливость и закон, а начальник угро об этот ни слухом ни духом!
— Дима. Не горячись, — попросил Блинов. — Лучше выслушай ребят. Поверь, оно того стоит.
Рассказ, подкреплённый большим количеством свидетелей и задержанными бандитами, не мог не убедить Барышева.
— Поляков — сволочь! — сказал он, сжав кулаки. — Федя…
— Я, — отозвался Блинов.
— Бери своих бойцов и поезжай на адрес Полякова. Я тебе его продиктую.
— Есть!
— Шор!
— Слушаю, Дмитрий Михайлович.
— С тебя до утра снять показания со всех арестованных. Как закончишь, сдаёшь все материалы мне и идёшь спать. На службу разрешаю прийти часам к двум после полудня.
— Сделаем, товарищ начальник! Только…
— Что только, — нахмурился Барышев.
— Есть подозрения, что Полякова покрывал Зубцов. Как с ним быть?