Само собой брать его на территории рынка — занятие бесперспективное, можно спугнуть подельников, ищи их потом по просторам необъятной страны.
Он купил себе стакан семечек и, безмятежно луща их и сплёвывая на ходу, направился к выходу с рынка. Мы двинулись за ним, стараясь одновременно держаться на удалении, но при этом не упускать из виду.
— К Сизому стопы направил, — предположил Рома.
Поскольку я понятия не имел, где фатера этого скупщика краденного, предпочёл просто кивнуть.
— У Сизого как — есть охрана?
— Охраной это не назовёшь, ходит с ним один бывший биндюжник — Фома, мужик здоровый, но тупой как пробка.
— То есть, если что — стрельбы не будет?
— Окстись, Гриша! Сизый не по этому делу. И вообще, он мужик пугливый. От одного нашего удостоверения в обморок хлопается.
— Это меня устраивает. Тогда берём всю компашку вместе: и Стеклова, и Сизого… Ну и Фому, если начнёт артачиться.
Благополучно проводив портового рабочего до «апартаментов» скупщика краденного, мы выждали пару минут, а потом вломились. Действовали нагло, не давая преступникам времени опомниться.
Я вышиб ногой дверь, она улетела в глубь коридора, жалко брякнув напоследок сломанными замками, влетел в квартиру с обнажённым стволом. За мной вломился Рома.
Всю троицу мы застали в большой комнате, служившей чем-то вроде складского помещения: она почти вся была заставлена узлами, тюками и коробками всякого барахла.
— Руки в гору! Уголовный розыск! — проорал я, бешено сверкая глазами.
Сизый — его я распознал сразу, побледнел, у меня сложилось такое впечатление, что сейчас он действительно потеряет сознание. Его охранник, двухметровый крепыш с дебильной физиономией не сразу сообразил, как правильно себя вести, зачем-то выхватил гирьку на цепочке и едва не запустил её в мою сторону. Попади этот снаряд в меня — в лучшем случае отделался бы кучей переломов.
Миндальничать желания не было, я лишь отпрянул в сторону и тут же надавил указательным пальцем на спуск. Револьвер дёрнулся, «гавкая» и выплёвывая порцию свинца. Нужды в лишних трупах не было, поэтому я специально засадил пулю в бедро.
Фома заорал и, выпустив гирьку, схватился за окрасившуюся в красный цвет штанину.
Стеклов ещё не отошёл от эйфории. И даже после выстрела, продолжал глядеть на этот мир удивлённым и, не побоюсь этого слова, детским наивным взором.
— В чём дело? Что собственно происходит? — высоким, почти женским голосом взвизгнул Сизый.
Жаль, «Модерн Токинг» появятся ещё не скоро, тут такой кандидат в хор кастратов, исполняющих тонким фальцетом припевы в их песнях, пропадает.
— Обыск у тебя происходит, Сизый! — пояснил Стеклов.
Он посмотрел на Фому, который продолжал вертеться как юла.
— И ты успокойся — ничего с тобой не будет. Сейчас врача вызовем.
На огонёк к Сизому мы зашли исключительно удачно. Мало того, что с разом похудевшего Стеклова удалось снять несколько погонных метров явно импортной ткани, так ещё и на складе, который Сизый устроил у себя на хате, обнаружились похищенные одеяла, явно из той партии, что были в порту.
Ну, а когда Рома обнаружил в углу пару бронзовых статуэток, вообще просиял от радости — оказывается, эти предметы принадлежали обнесённому в прошлом месяце ответственному работнику исполнительной власти. Похоже, появились перспективы скинуть с отдела ещё один серьёзный висяк. Ну и слегка успокоить нервы: товарищ из исполкома регулярно названивал Кабанову, изводя вопросами, когда, наконец, уголовный розыск начнёт чесаться и заниматься тем, ради чего был создан.
Стеклова, взятого на горячем, предстояло колоть — узнавать, кто его сообщники. Сначала он лишь вяло улыбался, абсолютно не въезжая в происходящее, потом марафет выветрился из его мозгов, и преступник заговорил.
Сдал своих подельников быстро, выложив полный расклад. Оказывается, в шайку, помимо Стеклова, входили двое его дружков: некто Рыбин, с которым наш фигурант сдружился во время отсидки в местах не столь отдалённых, и Фаворский — этот персонаж был поинтереснее: творческая личность, подрабатывал художником, рисуя вывески нэпманских магазинов и афиши для синематографов.