Пожалуй, имеет смысл вернуться в кафе после детского сада. Даниэль не пожалеет для Линуса булочек, и это действительно так. К черту макароны с фрикадельками. Завтра утром Тува уезжает, но сегодняшний вечер — их с Линусом.
Она спускается в метро, чувствуя, как подгибаются колени, и хватается за перила, чтобы не упасть. Спотыкается. Тува, конечно, спешит, но не настолько. Совсем не обязательно заявляться в детский сад с синяками. Нужно подниматься, но ноги обмякли, как будто из них вынули кости. Голова кружится. К горлу подступает тошнота, и Тува чувствует, как теряет сознание. Примерно то же было с ней в роддоме после приема лекарств.
Линус. Я иду.
Тува ищет руками перила, но те парят где-то высоко над ее головой. Руки вытянулись почти на километр, и Тува больше не помнит, зачем ей нужны перила. В глазах пляшут темные пятна, а потом все вокруг кружится, и внутренний голос говорит Туве, что она падает с лестницы. А потом все обрывается.
Боль — вот первое, что чувствует Тува, очнувшись. Если она лежит, то очень неудобно. Тува сглатывает и прокашливается. Во рту сухость. В следующий момент она понимает, что больше не лежит, а стоит на коленях, слегка наклонившись вперед. Стены давят со всех сторон. Сверху — потолок, касающийся ее голого затылка. Туву как будто заперли в тесном ящике.
И это слишком больно, чтобы быть сном. Это не может быть явью, но тем не менее… Запах древесины слишком реален. Свет проникает сквозь короткие узкие отверстия и ложится прямоугольниками на ее голые руки и ноги… Голые? С какой стати? Куда подевалась одежда? На Туве нет больше не только пуховика, но и шерстяного пуловера и джинсов.
Ее раздели, оставили в одной майке и трусах, и это, конечно, не всерьез. И этот химический привкус во рту… Должно быть, в кофе что-то добавили, а она так нервничала, что ничего не заметила. Выпила все без остатка.
Нагнетание адреналина по всему телу ощущается покалываниями в коже. Она должна отсюда выбраться. Тува кричит и давит на стенки ящика изо всей силы.
— Выпустите меня отсюда! Что вы делаете?
Ответа нет, но Тува чувствует чье-то присутствие. Слышит дыхание. Она снова кричит; тишина остается все такой же непроницаемой и зловещей.
Покалывания распространяются по всему телу, и Тува бьет в деревянную стенку с новой силой. Насколько это возможно в такой тесноте.
— Чего ты хочешь? — Глаза застилают слезы. — Выпусти меня, пожалуйста, давай поговорим. Мне нужно забрать Линуса.
Тува косится на свои руки. Стекло на часах разбито, и стрелки показывают почти три часа. Матти, наверное, уже звонил. Ищет и не может понять, куда она запропастилась. Он скоро объявится здесь и найдет ее в этом ящике… или… Тува ведь приезжала за Линусом и позже, поэтому Матти может ничего не заподозрить.
Никто не ищет и не знает, что ее похитили.
Похитили — это слово быстро заполняет собой ее мысли, так что становится трудно дышать. Металлический звук сразу за деревянной стенкой заставляет Туву вздрогнуть.
— Эй! — зовет она.
В нижней прорези слева появляется что-то блестящее. Это похоже на лезвие меча, и оно медленно входит в ящик. Тува пытается отодвинуть бедро от стенки, но здесь слишком тесно. Острие касается бедра и давит на кожу. Это довольно больно, хотя на ощупь оно и не такое острое, каким выглядит.
— Эй, что ты делаешь? — кричит Тува. — Прекрати!
Острие продолжает давить, а потом протыкает кожу, и на ней проступает капелька крови. Это пробное движение. Тува снова кричит, не разбирая собственных слов. А потом давление внезапно ослабевает, и лезвие отступает на несколько сантиметров.
Такой звук, будто заводится мотор. Лезвие начинает вибрировать, снова продвигается вперед и на этот раз не останавливается, коснувшись ее ноги. У Тувы темнеет в глазах, когда оно вонзается ей в бедро. Потом лезвие входит в мышечную ткань — и крик заглушает шум мотора.
В глазах сплошной взрыв цветных пятен. Нервные окончания горят. Мир вокруг исчезает, остается только боль.
Лезвие снова подходит к бедру, и его вибрации передаются позвоночнику, а потом и всему телу. Туву тошнит — на бедро и окровавленное лезвие, которое скользит по кости, разрывая толщу мыщц, и выходит с другой стороны. Кровь пульсирует, проталкиваясь фонтанчиками из новых отверстий. Стекает, обволакивая кость, и собирается в лужу внизу. Но оно не останавливается. Лезвие медленно продвигается к другой ноге.