Будь у меня хоть один свободный час, когда я могла бы сесть на скамью перед академией и призвать всю имеющуюся дедукцию… Но его не было. Ни минуты покоя!
– А что вы читаете так внимательно? – перевела тему, обнаружив свою полную беспомощность в «Деле о сияющем кураторе». Чейз как раз снова развернул белый лист и украдкой его изучал.
– Неважно, – быстро спрятал записку в газете и отбросил в сторону.
Ухватил меня за щиколотку и потащил к себе, заставляя сползти с подоконника. Притянул за край рубашки ближе, поставил между колен, подтолкнул пятой точкой к столу.
– Сир Чейз, сейчас утро… – сглотнула судорожно, выкручиваясь из теплых ладоней. Отскочила от края стола, как кипятком ошпаренная. – Очень светлое, яркое… и… утро, словом, да. У вас разве нет каких-нибудь важных дел в деканате… или на полигоне… В серватории, мм?
– Что-то вы быстро дали задний ход, Иветт.
Щурящиеся в ярком свете Цефеи глаза превратились в две черные щелки. Лапы куратора бессовестно забрались под рубашку, и поясницу защекотало колючими искорками.
– Вы же… утолили… свой аппетит… – я едва не подпрыгивала от жарких прикосновений.
– Тогда какого гхарра я до сих пор такой голодный?
***
Не представляю, где бы завершился наш с Чейзом завтрак – на столе, подоконнике или диване в гостиной, – если бы его магистерская эмблема вдруг не вспыхнула срочным вызовом в деканат. Заброшенные бумаги требовали внимания.
Обласкав меня голодным взглядом и подхватив газету с запиской, куратор сорвался с кресла в искрящий огнепорт… Не оставив мне ни инструкций, ни ключа, чтобы запереть за собой дверь! Похоже, Адамиан в спешке позабыл, что не все перемещаются телепортами.
Я растерянно устроилась на стуле, поклевала крошки с тарелки, допила взвар. Куратор не вернулся ни через десять минут, ни спустя полусферу. Вероятно, Чейза подхватил «водоворот новых приключений», а про меня сюжетный вихрь, как водится, забыл…
Со вздохом я вернулась в спальню, нашла вчерашнюю одежду. Рядом с ней обнаружился и осенний плащ, который – точно помню! – я прошлым вечером вешала на крючок в аудитории. И моя сумка с конспектами, скинутая на пол Чейзом в красноречивом намеке… Время до моего пробуждения куратор провел плодотворно: заметая следы.
Придав себе относительно пристойный вид, я выскользнула на порог. Уповала на то, что обустроенные по последнему слову магии дома преподавателей должны быть защищены автоматически-запирающими чарами.
И да, они были оснащены! В этом я убедилась спустя секунду. Когда увидела знакомую долговязую фигуру Анхеля.
Парень покидал дом дальше по дорожке, задумчиво вертел головой, пощелкивал ключом-артефактом… Задрожав от накатившей паники, я попыталась вернуться в тихое и безлюдное «гнездышко» Чейза. Отчаянно дернула ручку – раз, второй, третий… Дырявые небеса! Дверь была заперта и впускать отказывалась.
Пока я взламывала чужое жилье, борясь с запирающими чарами, Анхель успел сладить со своей дверью и оглядеться. Так что в его изумленный взгляд я вляпалась со всего разбегу.
Если бы не приступ «предрассветной откровенности», я бы непременно подумала об Анхеле что-нибудь дурное. И о Фелиции – о ней дурное особенно легко приходило в голову. Но сейчас… Сейчас я сама была в том положении, чтобы обо мне думали всякое. Гадкое, стыдное, непристойное.
Обиженно тренькнувшее сердце подкинуло неутешительный вывод: а Чейз-то с сиррой Лавли практически соседи… Немудрено зайти друг к другу на ужин и полакомиться новыми блюдами «с пылу с жару».
Я ревниво закусила губу и резко развернулась, подставив взгляду визионика сгорбленную спину. Несколько секунд пряталась в «глухой обороне», изображая слепоту, амнезию и всяческую отсталость. Потом крутанулась на каблуках и с виноватым вздохом догнала парня.
– Могу сделать вид, что мы незнакомы, Рэйвенс.
– Но мы знакомы. И это совсем не то, что…
– Арх, уволь меня от подробностей, ладно? – скривился парень, широкими шагами размечая дорожку к академии.
Мы молча двинулись в сторону площади. Осеннее сеймурское утро прохладой забиралось под подол и хватало за щиколотки. Анхель ежился в тонком плаще, но капюшон не надевал, позволяя ветру трепать длинные серебристые пряди.
– У моей матушки шансов поубавилось, да? – задумчиво выдал он, когда мы миновали лесок, скрывающий опечатанную лабораторию Горди.
– Ты не хотел подробностей, – напомнила с вызовом.