Хорошо, что сейчас ее историю рассказывал граф, а то, наверное, расплакалась бы. Слушать оказалось легче, чем говорить. Может, еще и потому, что «дядюшка» где-то недоговаривал, а где-то перескакивал на местные дела, которые адмирал знал получше Жени — и приходилось слушать внимательно, запоминать, сопоставлять. Тут уж не до слез!
Дослушав, адмирал помолчал, покачал головой:
— Знаете, граф, наверное, в этом есть что-то абсурдное, но я верю в вашу невероятную историю лишь потому, что она слишком невероятна. Нет причин выдумывать столь запутанные небылицы.
— Полноте, дорогой адмирал, у меня и фантазии не хватило бы, — усмехнулся граф. — Итак, вы восьмой человек в королевстве, посвященный в тайну Джегейль. Полагаю, нет нужды говорить, что мы рассчитываем на ваше молчание.
— Вы говорили о подсказках, — вспомнил адмирал.
— Да, именно. Ваше знание Огненных островов восполнит пробелы в биографии Джегейль. Имена, названия, история матери.
— Я могу все это придумать, исходя из своего мира, для столичных дам сгодится, но кто-нибудь вроде вас сразу раскроет обман, — пояснила Женя.
— Да нет никого «вроде меня», — адмирал пренебрежительно хмыкнул. — Может, найдется пара-тройка авантюристов, но вам, барышня, в любом случае лучше с ними не встречаться. А матросы, солдаты, даже офицеры с наших кораблей не знают ничего дальше побережья.
— Но если я возьму, например, свое реальное имя, это будет звучать не… — «не по-японски», чуть не сказала Женя. — Неправдоподобно. То есть, понимаете, даже не зная языка, человек со слухом может определить, тот ли это язык. Звучит банально по-разному.
— А если я назову вам несколько настоящих имен, вы их не запомните, — адмирал возразил с усмешкой, и Женя мысленно согласилась: действительно, чем экзотичней имя, тем трудней его запомнить и произнести без запинки. Впрочем, одна идея у нее была…
— Японские мультики нам помогут, — решительно сказала Женя. — Уж оттуда я имен помню… Мно-ого! А главное, не запутаюсь. Как вам, например, Арисава Тацки?
— Главное, дорогой адмирал, не спрашивайте у нее, что такое «мультики», — пробормотал граф.
Адмирал рассмеялся, и Женя невольно засмеялась с ним вместе.
— Пойдет, — сказал он. — Звучит несколько по-северному, но приемлемо. Мы придумаем вам замечательную подробную биографию, милая Джегейль — вы разрешите так вас называть?
Женя кивнула. Адмирал сел за стол, достал лист бумаги и придвинул к себе чернильницу.
— Значит, что нам понадобится. Деревня, городок рядом. Мать, ее родители. Господин вашей деревни. Кстати, вы прекрасно воспитаны, я бы предложил сделать вас приемной дочерью господина. Следовательно, прибавятся его домочадцы, хотя бы несколько имен. Для пущего правдоподобия неплохо бы добавить местный храм и какую-нибудь банду поблизости. Хватит у вас имен?
— Вы даже не представляете, на сколько таких наборов мне их хватит, — Женя предвкушающе зажмурилась. Такой «привет из дома», по крайней мере, заставит ее и улыбаться, а не только ностальгировать. То, что доктор прописал! — Главное — выбрать, кого куда. Ой, а давайте еще брата мне придумаем? Знаете, когда я была девчонкой, ужасно хотела такого старшего брата, как Ичиго!
— Сводного — почему бы и нет, — кивнул адмирал, вписывая еще одну строчку.
Следующие полчаса Женю несло. Она смеялась, предлагая имена, рассказывала о характерах, вспоминала любимые моменты и чувствовала себя радостной школьницей-фанаткой. Адмирал записывал, хотя она уверяла, что и так не забудет, а когда поднимал взгляд от стремительно заполнявшегося именами листа, смотрел на Женю изучающе-задумчиво. Но теперь его взгляд не казался тяжелым.
К концу вечера они совместными усилиями придумали Жене биографию такую подробную, что хоть кино снимай — и успех этому мыльному сериалу точно был бы обеспечен! По крайней мере, среди дам вроде давешних приятельниц тетушки Гелли, хотя адмирал уверял, что даже королевские офицеры, бывавшие на Огненных островах не раз, скушают эту историю и не подавятся.
К концу вечера граф фор Циррент поймал себя на некоторой ревности к фор Гронтешу — они с Джегейль прекрасно нашли общий язык, и Гелли глядела на них со странной, слегка печальной задумчивостью. Однако нельзя было не признать, что адмирал помог им куда больше, чем граф рассчитывал.
Когда пришло время прощаться, весь вечер молчавшая Гелли вдруг сказала: