— Так ваша кузина, значит, в курсе?
— Я ничего ей не говорил, но она уже догадывается, что не так все просто с «бедной девочкой». Но вы же знаете, Гелли не болтлива.
— Что ж… Важнее то, что с охраной сложностей не будет. Мне нравится ваша идея, Варрен. Давайте подумаем, как лучше ее воплотить.
«Во всем нужна сноровка, усердье, тренировка», — фальшиво пропела Женя. Вздохнула, придержав юбку кончиками пальцев. Она-то думала, что хотя бы с домашними платьями сложностей не будет. Но нет — домашние здесь были, пожалуй, посложней каких-нибудь навороченных вечерних дома, а у нее нет привычки к длинным юбкам и плавной походке. Вот и приходится вырабатывать ее с нуля.
Туда-сюда по большой гостевой зале, под присмотром тетушки Гелли, до ужина еще больше часа, и докажите кто-нибудь, что это не бездарно потраченное впустую время!
Хотя на самом деле, конечно, не так уж и впустую. Тетушка оказалась кладезем всяческих забавных историй, дающих очень даже неплохое представление о здешней жизни. Уж точно куда лучше поучительного чтения для девиц! Вчера она рассказывала о своем соседе по деревенскому имению, заядлом охотнике и лошаднике. Позавчера просветила Женю о правилах поведения на пикнике и загородной прогулке — сейчас это было не по сезону, конечно, а так, к слову пришлось. Сегодня же пересказывала столичные сплетни о любовных конфузах некоего фор Гронтеша, героя войны, порученца одного из наследников престола, записного дуэлянта и, очевидно, натурального теленка во всем, что касалось женских чар и женского коварства.
— И вот представь, деточка: в самый разгар пылкого объяснения, когда кавалер, сгорая от любовных чувств, опускается на колени и начинает расписывать все оттенки своей неземной страсти, его дама прячет за веером усмешку, делает наивные глаза и спрашивает: «Скажите, дорогой герцог, верно ли, что вчера вы сопровождали его высочество на представление тирисской оперы? Их танцовщицы, о которых шепчется вся столица, в самом деле так хороши, как о них рассказывают?» Наш герцог мнется, краснеет и не знает, что отвечать, потому что надо тебе сказать, деточка, в этом сезоне спектакли тирисской оперы несколько… чрезмерно свободные, если можно так выразиться. Ставят драмы из восточной жизни, и на сцену выходят настоящие танцовщицы, нанятые в колониях. В полупрозрачных одеждах, открывающих все то, что девушке пристало скрывать, и с весьма фривольными танцами. Наши мужчины, надо сказать, теряют разум. А у герцога фор Гронтеша разума и так не слишком много, да и его высочество Ларк, между нами говоря, по женской части не особо умен. А восточные красавицы вполне доступны, это часть их работы. В результате имеем то, что имеем: вся столица в курсе очередного любовного похождения принца, причем отнюдь не делающего ему чести, его величество негодует, а неземная любовь юного герцога так и остается неземной, утрачивая всякую надежду на взаимность. Впрочем, если рассудить здраво, надежды там и без того не было.
— Лопух, — фыркнула Женя. Если говорить честно, больше всего ее в этой истории поразило то, что здесь тоже есть театр. Опера и, похоже, балет. Или хотя бы варьете с кордебалетом — как раз для таких вот неумных по женской части мужиков. А впрочем, почему бы и не быть театру, если есть газеты, кондитерские, загородные пикники и прочие культурные и не очень развлечения? Люди везде одинаковы, в конце концов.
Как раз на этом обалдеть каком оригинальном выводе вошел граф. Сказал, одним быстрым взглядом оценив картину:
— Прошу простить вторжение, милые дамы. Не буду вам мешать, я зашел предупредить: завтра к обеду у нас будет гость. Надеюсь, вы простите мне столь удручающе малое время на подготовку.
— А надо готовиться? — удивилась Женя.
— М-м-м… — тетушка задумалась, приложив палец к губам. — Раз дорогой кузен специально нас предупреждает… Пожалуй, нужно поторопить портного. А скажи-ка мне, милый братец, почему ты не называешь имя этого таинственного гостя? Сюрприз задумал?
— Сюрприз будет прежде всего ему, — усмехнулся граф. — А я всего лишь хочу увидеть ваше чистое впечатление, дорогая барышня. Не искаженное именем, которое вы уже могли слышать. Волноваться вам не о чем, разве что о том, окажется ли портной достаточно расторопным.
Поклонился и вышел, оставив Женю в полном недоумении.
От приглашения графа фор Циррента — сделанного официально, по всем правилам, в присутствии и при полном одобрении его величества — принц Ларк остался в полном недоумении.
— Право же, граф, к вам я мог бы приехать на обед и запросто, к чему были все эти громкие церемонии? — он бросил быстрый взгляд на деда, словно пытаясь угадать, что у того на уме.
— Видите ли, ваше высочество, — неторопливо ответил фор Циррент, — одним обедом дело может и не ограничиться. Ситуация такова, что я счел необходимым посвятить в нее его величество. Из соображений государственных интересов, а возможно, и государственной безопасности.
— Ого, — Ларк по-мальчишески присвистнул.
— И я настаиваю, чтобы ты отнесся к предложениям графа со всей серьезностью, — веско уронил король.
После таких предисловий принц, наверное, ожидал увидеть в гостях у фор Циррента по меньшей мере какую-нибудь тайную делегацию — Одара, Зеленого берега, а то и вовсе пиратов. И, разумеется, граф не отказал себе в удовольствии полюбоваться на изумление принца в тот момент, когда ему представили барышню Женю — без каких-либо пояснений, кроме «моя гостья».
Принц все же вспомнил о вежливости — лишь чуть заметно приподнял брови, покосившись на графа. Поклонился Гелли, а перед девушкой рассыпался в приличествующих случаю комплиментах. Удовольствие графа тут же возросло вдвое, потому как барышня, выслушав славословия с безупречно вежливым лицом, покосилась на графа с тем же выражением, что и принц. Даже брови приподняла в точности так же. Однако взгляд ее был все же куда более выразительным, чем у закаленного войной и дипломатией принца, и сейчас этот взгляд говорил со всей прямотой: «Кого вы мне приволокли и почему вы думаете, что его общество будет мне приятно?»
Обед прошел с некоторой натянутостью: чем больше пытался Ларк поддерживать светский разговор, тем холодней становилась девушка. Гелли молчала, но глаза ее смеялись — значит, ей казалось, что все идет правильно. Поэтому граф спокойно ел, предоставив его высочеству и дальше распускать хвост. Интересно, барышня не любит записных ловеласов в принципе или Гелли успела ее просветить по части репутации Ларка среди женского населения столицы? Нужно будет спросить при случае.
Только под конец десерта, когда дамы насладились специально заказанными кремовыми корзиночками, а Ларк мужественно выпил полную кружку купленного барышней чая и даже не поморщился, граф позволил себе открыто усмехнуться.
— Итак, дамы и господа, — начал он, откинувшись на спинку стула и с удовольствием наблюдая, как барышня Женя собственноручно наливает себе еще кружку чая. — Если вдруг кто-то здесь позволил себе неподобающие мысли относительно состава присутствующих, пусть он задумается о собственном моральном облике. Речь у нас с вами пойдет исключительно о делах.
Принц снова поднял брови — и промолчал. Не иначе хотел сказать, что о делах не говорят при столь милых дамах, но решил, что это будет не слишком вежливо.
— Добавлю также, что предмет разговора составляет собой государственную тайну. Именно поэтому, ваше высочество, убедительно вас прошу не делиться тем, что вы здесь узнаете, с вашим другом фор Гронтешем.
— Вы ему не верите? — тут же ощетинился принц.
— Верю, — поднял ладони граф. — Поводов не верить вашему порученцу у меня нет. Но здесь не будет идти речь о тех вопросах, которые лежат в сфере его компетенции.
На этот раз принц не выдержал. Протянул со всем возможным недоумением:
— Объясните же мне, дорогой граф, какие именно вопросы не лежат в компетенции моего доверенного человека, но тем не менее не являются секретными для женщин?