Мать, поняв, что муж собирается наедине поговорить с сыном, быстро увела дочерей на женскую половину дома.
- Садись,- отец кивнул на кошму напротив себя.
Адаму хотелось есть после интенсивной тренировки, на которой он поднял в совокупности за два часа более пяти тонн "железа", но он беспрекословно повиновался.
- Почему так поздно пришёл?- всё так же сумрачно спросил отец.
Сын молча опустил глаза.
- Опять провожал дочку учительницы?... Я же запретил тебе...
Адам, сцепив зубы, уставился в какую-то точку кошмы. Ему было тяжело сидеть скрестив ноги – ныла наработавшаяся на тренировке спина.
- Завтра приезжает твой дядя... Ахмат,- отец говорил уже не столько сурово, сколько как человек отчаявшийся переубедить почти взрослого сына и потому перепоручавшего это непосильное для него дело.- Пусть он решает... он старший в нашем роду... Я уже не знаю, что с тобой делать... Мой сын, связался с русской... именно мой сын... Чем я прогневил Аллаха?- отец горестно покачал головой...
- И давно они встречаются?
Алексей Григорьевич напряжённо сидел на кровати в спальне. Дверь была плотно прикрыта, хотя и без того через гостиную, делавшая в своей комнате уроки, дочь вряд ли что-то могла услышать.
- Насколько мне известно, три-четыре месяца,- Ольга Николаевна сидела за туалетным столиком и выщипывала брови.
- И как же это я до сих пор ничего не замечал?
- Где ж тебе... ты же весь в работе. Хоть бы толк какой от неё был,- уколола жена.
При других обстоятельствах Алексей Григорьевич обязательно сделал бы ей комплимент, подошёл сзади, дал бы волю рукам... Вот так, перед зеркалом жена смотрелась особенно обворожительно. Таня очень походила на неё. Только если мать была пышной, царственно-неторопливой, то дочь, порывистой, будто с постоянно взведённой внутри мощной пружиной. Но сейчас было не до комплиментов, Алексей Григорьевич остался на диване, и виновато опустив глаза "съел" упрёк.
- И ты уверена, что у них... ничего?- осторожно спросил он.
- Уверена,- отрезала жена.
- Сколько ему лет?
- Семнадцать. Он нашу школу заканчивает.
- И кто же он такой, и почему ты ему так веришь?
- Его зовут Адам Елхороев. Когда я только устроилась в эту школу, я была классным руководителем в его классе. Его отец пренеприятный тип, обычный чеченец, где-то не то кладовщиком, не то завхозом работает. На родительские собрания приходил раз в год, и то, как одолжения делал. Как же, джигит будет выслушивать наставления женщины... Зато дядя Адама личность в республике известная. Знаменитый председатель колхоза где-то в горах. Овец разводит, не раз награждён. Вроде должен был и звезду героя соцтруда получить, да что-то там не сладилось, какие-то махинации с шерстью вскрылись. В общем, обычные воры, отец мелкий, а дядя крупный. Но у чеченцев, как сам знаешь, это признак уважаемого человека, ведь они помогают своим многочисленным родственникам и те за них на всё готовы. Теперь ты понимаешь, с каким парнем знакома наша Таня?...
- Понимаю... Но это же опасно... это надо немедленно пресечь,- Алексей Григорьевич вскочил с дивана, его лицо выражало что-то среднее между сильным беспокойством и безотчётным страхом.
- Ничего ты не понял... Ты можешь в ближайшие год-два вытащить нас отсюда?... Не можешь. Тогда молчи и не перечь. Ты, что хочешь, чтобы Таня бросила тренировки!? Но ведь она уже почти в сборной. Может она сумеет вырваться отсюда, раз родной отец ничего не может. Ей необходимо интенсивно тренироваться. Помнишь, что тренер сказал, главное терпение, не форсировать форму, и через год-два он гарантирует большие успехи. И эти год-два никто лучше Адама её здесь, в Грозном, не защитит, ведь она поздно возвращается с тренировок, и вообще... Что никак не дойдёт?... Вспомни, в каком городе мы благодаря тебе живём!?
- Признаться... Но почему обязательно чеченец, если уж на то пошло, то разве нельзя познакомиться с нормальным русским парнем, чтобы он её провожал?
Ольга Николаевна резко повернулась на своём стуле, задев какой-то флакон, который свалился на пол.
- И где ты его найдёшь, этого пресловутого, нормального русского парня, который согласится почти каждый вечер рисковать провожать симпатичную русскую девушку здесь!? И ты вообще видел этих самых нормальных?... Нет?... А я их каждый день наблюдаю. Даже среди первых наших хулиганов не найдутся охотники вступить в конфликт с чеченцами. Нормальные... Господи, да ты на своём заводе, как в другом мире живёшь. Неужели ты не видишь, сколько столкновений в городе и девяносто девять процентов на межнациональной почве, и везде нападают чеченцы, а русские в лучшем случае обороняются. Наша молодёжь ведь просто деморализована этим террором, и все почему-то делают вид, что этого не замечают.
Алексей Григорьевич угрюмо молчал, а Ольга Николаевна продолжала чуть не в захлёб:
- Да разве могла я когда-нибудь подумать, что моя дочь будет лишена возможности ходить на танцы. Если бы мы не вывозили её на каникулы в Куйбышев к маме, она бы здесь вообще не знала, что такое танцы, и что туда девушка может ходить без страха.
- Танцы здесь запретили после того, как чеченцев с ингушами вернули из ссылки. Тогда каждые танцы поножовщиной и убийствами заканчивались... Это не только в Грозном, они и в Орджоникидзе и многих других кавказских городах отменены,- попытался объяснить ситуацию Алексей Григорьевич.
- Да мне плевать, что не только Грозный дикий город. Плевать на всё это проклятое место. Мне дико, что я здесь вынуждена жить, что моя дочь здесь живёт. И оказались здесь мы благодаря тебе и теперь как та птичка, у которой коготок увяз, вырваться не можем.
На этот раз Алексей Григорьевич счёл за благо промолчать.
- А Адам... он среди своих пользуется непререкаемым авторитетом. К тому же они тренируются в одном спортобществе. Видел, какой он богатырь?... Он штангист, подаёт большие надежды. В нём я уверена. Понимаешь, среди чеченцев много негодяев, жестокость у них считается неотъемлемым признаком мужества, но среди них почти нет трусов. Они все уже в двенадцать-тринадцать лет фактически мужчины. Эта крепость духа особенно заметна в сравнении с нашими мальчишками, разболтанными, расслабленными, показушными, остающимися по сути, до конца школы детьми. Я не могу понять, как у себя в семьях они воспитывают детей, но то, что у нас с воспитанием мальчиков не всё нормально, я не сомневаюсь. Их готовят к чему угодно, к поступлению в институты, в техникумы, но совсем не готовят быть мужчинами... Их вроде бы даже готовят к защите страны, но они совершенно не готовы защищать свой собственный дом, свою семью, своих женщин, наконец, от бандита, соседа-дебошира, уличного хулигана. А вот чеченцы... Я конечно не завидую чеченкам, жизнь у них собачья, но то что они защищены своими мужчинами, родственниками от того перед чем мы русские бабы просто беззащитны, это факт.
Ольга Николаевна бросила на мужа презрительный взгляд, и тот буквально съёжился, понимая, что рикошетом эти обвинения бьют и по нему.
- И если чеченцы без присущей большинству из них жестокости, зверства, коварства, то это, как правило, замечательные, мужественные и даже благородные мужчины, честные, надёжные. И именно такой Адам. Он мне всегда импонировал и вырос на моих глазах. Одного его слова достаточно чтобы прекратить или предотвратить любую драку. Его сила, мужество, высокий авторитет их тейпа... Теперь ты понимаешь, почему я спокойна за Таню пока он рядом с ней?...
Дядю Ахмата, как самого значительного человека рода в доме всегда встречали с подчёркнутым радушием. Как и положено в чеченских семьях, отец Адама всячески выказывал уважение младшего брата старшему. На его просьбу поговорить с племянником Ахмат отозвался охотно. Он любил Адама, более того завидовал брату, что у него такой разумный сын, тогда как у него самого... Двое сыновей Ахмата не радовали отца. Старшего, двадцатитрёхлетнего, уже дважды за большие деньги откупали от суда, и второй, пятнадцатилетний, тоже рос сверхагрессивным. Сыновья Ахмата походили на многих чеченских парней и подростков – послушные дома, они будто теряли рассудок, оказываясь вне родительского контроля. С дочерьми куда проще. Старшую совсем недавно выдали замуж. За судьбу младшей тоже не стоило беспокоиться. Ни внешность, ни характер, ни желание девушки не имели ни малейшего значения – всё решали родители, то есть отец. А породниться с богатым и влиятельным Ахматом Елхороевым, кто же не захочет...