- Да-да... поняла. Только я вас прошу, ребята... тихо, без шума, пожалуйста...
В трубке послышались гудки - Мансур отключился. Гуля со всей неотвратимой очевидностью осознала, что уже ни как не может влиять на дальнейший ход событий. Она словно бросила под гору маленький камешек, который вызывает целый камнепад...
Тем временем своим чередом наступила весна, растаял снег, распустились листья. Доходы Гули тоже возросли, ибо теперь ученикам не надо было обязательно одевать пальто и куртки в раздевалке, они могли успеть в магазин и назад на урок не только в большую перемену, но и на всех прочих. Теперь Гуля каждый день продавала товара на семь-восемь тысяч рублей в день, что обещало за вычетом стоимости товара и прочих расходов около ста тысяч чистого дохода...
То, что тамбовцы закрылись, она сразу ощутила по ещё больше подскочившей выручке, аж до двенадцати с лишним тысяч, и появлении в магазине покупателей из числа постоянных клиентов её конкурентов. Одна из них, древняя старуха лет восьмидесяти, покупая хлеб, не смогла сдержаться и зло спросила:
- И как же это вы, нерусские, умудряетесь так здесь у нас торговать, что не "пролетаете"? Вон с той стороны, русские торговали, так всё уже, проторговались, закрылись, а вы вот нет.
- А чего это они закрылись?- внешне безучастно, но с участившимся сердцебиением спросила Гуля.
- А кто их знает, я ж говорю, пролетели, наверное. Вчера ещё работали, а сегодня уже нет, съезжают, и не говорят почему. Я вот всё удивляюсь, как это у вас-то всё получается. Ведь не любят вас, и вы нас не любите, а всё одно цепляетесь, так что не вырвать...
Гуля не сочла нужным отвечать этой старухе. Она срочно уступила место за прилавком Фатиме, а сама ушла в подсобку и выпила валерьянки...
Вечером, незадолго до закрытия в магазин пожаловал Мансур. Веселый и самоуверенный он поздоровался, похвалил внутреннее убранство магазина, завёл разговор о торговле. Гуля тоже изобразила радушие, говорила как с хорошим знакомым. Недоумённо воззрившуюся на неё Фатиму, видимо решившую, что хозяйка завела себе молодого любовника, она отпустила домой.
- Ну, мы своё дело сделали, твоих конкурентов больше нет. Теперь ты здесь одна торговать будешь, деньги лопатой грести, - заявил чеченец, едва Гуля закрыла изнутри магазин.
- Да, я уже знаю... спасибо. Вы только чуть-чуть подождите, я рассчитаюсь в конце месяца... Можно?- волнуясь, и стараясь не смотреть на Мансура, попросила Гуля. Ей очень хотелось спросить, как они это сделали... но она понимала, что об этом спрашивать не принято.
- Хорошо, как скажешь, в конце, так в конце,- неожиданно легко согласился Мансур.- Да, вот ещё что...
Гуля ждала этого, она была почти уверена, что он сейчас поставит ещё какие-то условия, например, повысит цену за эту задержку, а потом предложит войти в долю... Всё к тому и склонялось, ведь с неё за такую работу фактически брали полцены, да ещё ждать готовы. Гуля не знала, как будет реагировать на такое требование. Однако то, что она услышала... этого она никак не ожидала.
- Они... эти лохи, конкуренты твои, они уже съехали, помещение свободно. Иди в Управу, оформляй аренду,- он это говорил, словно уже давно решённое дело
- Как... зачем мне это помещение. Не надо, и что люди подумают. Будут говорить, что это я их специально для этого выжила,- испуганно заморгала глазами Гуля.
- Кто скажет... эти?- Мансур презрительно кивнул в сторону двери.- Они много чего болтают, да толку от этого нет. Как их родители много говорили и ничего не имели, так и эти нищие и так же много говорят и их дети такими же будут. И нам слушать их пустые слова некогда, нам дело делать надо… Слушай и запоминай. Завтра пойдёшь в Управу, куда знаешь, к заместителю главы по потребительскому рынку. Мы там уже всё подготовили. Тебе надо только подпись в документе поставить, что ты арендуешь это помещение под склад для своего магазина.
- Зачем мне этот склад?... Не нужен он мне,- продолжала отбиваться Гуля, чувствуя, что её втягивают во что-то крайне нехорошее.
- Как зачем?- Мансур хитро улыбнулся.- Ведь здесь больше нет свободных помещений, сдающихся в аренду. И если ты его арендуешь, то уже никто больше магазина там не откроет. Спокойно торговать будешь.
- Почему обязательно магазин, может там, что-то другое откроют, ателье, или парикмахерскую. Пусть открывают, мне они мешать не будут... Нет, не нужно мне это помещение.
- Ну, вот что, женщина, разговор окончен,- улыбка на красивом лице чеченца сменилась злым раздражённым взглядом.- Ты завтра к десяти часам придёшь в Управу и подпишешь договор аренды. Поняла?
- Не могу я платить ещё за одну аренду,- цеплялась за всё, что можно Гуля
- За это помещение тебе не надо платить, мы будем платить. Ну, и ещё... для вида ты там свои ящики какие-нибудь поставь. Это помещение нам нужно. Мы тебя выручили, конкурентов убрали за небольшую цену, ждать готовы, сколько скажешь, вот и ты нам помоги... Короче, завтра в десять будь в Управе, паспорт не забудь...
Весь оставшийся вечер Гуля не могла думать ни о чём кроме этого разговора. Получалось, что брат был абсолютно прав и она, поддавшись эйфории после успешного снятия директрисы, попала в очень серьёзную передрягу. Зачем чеченцам это помещение, которое официально будет числится за Гулей? Самые ужасные предположения полезли ей в голову: завезут мешки с гексогеном и подорвут весь дом, или там будут прятаться приехавшие с Чечни боевики, чтобы осуществить захват какого-нибудь публичного места, например той же близлежащей школы, где учились и её дети, или там будет база смертниц-шахидок... Нет, ей кроме своих детей здесь никого не жаль. Она чем дольше жила в Москве, тем испытывала ко всем окружающим её русским всё большую ненависть, даже к тем, кто её вроде бы ничем и не задевали. Она просто не принимала чеченские методы борьбы с ними. Зачем так упрямо и тупо стремится их как можно больше убить, воевать с ними в открытую. Ужасно глупый народ эти чеченцы, совсем головой не думают. Ну и поделом, туда им и дорога, пусть все сгинут в этой дурной борьбе. Куда умнее и эффективнее действуют другие кавказские народы и евреи, без войны и потерь становятся настоящими хозяевами России. И вот сейчас эти отморозки ставят под угрозу и её, её детей и родственников. Если это гнездо накроет милиция или ФСБ, что тогда? Ей ведь не уйти от ответственности.
Утром после бессонной ночи, с разламывающейся головой, отправив детей в школу, Гуля, наконец, твёрдо решила - в Управу не ходить.
На этот раз Мансур появился в магазине часам к двенадцати. С трудом сдерживая бешенство, не обращая внимание на покупателей, он металлическим голосом сказал Гуле:
- Пошли в машину...
У него было такое лицо, что Гуля не посмела отказаться. Сказав Фатиме, что отлучается ненадолго, она вышла вслед за Мансуром. "Мерседес" стоял в углу двора в неприметном месте недалеко от контейнеров, куда жильцы сносили мусор. "Убьют и в контейнер бросят",- у ужасом подумала Гуля, но как в первый раз, словно кролик на зов удава пошла в машину. Сидящий за рулём Ахмет, в ответ на то, что Гуля поздоровалась, лишь зловеще сверкнул глазами.
- Ты что же надумала нас развести?! Почему в Управу не пришла!? Денег не платишь, и помочь братьям по вере не хочешь!- сразу, едва захлопнулась дверца, обрушился на неё Мансур.
- Яя... я заплачу... но это помещение в аренду брать не буду!- Гуля дрожала от страха, но на своём стояла твёрдо.
- Слушай, ты до сих пор не поняла, с кем дело имеешь. Пока мы с тобой по-доброму, как с сестрой по вере разговаривали, но мы ведь и по-другому можем. Ты что же своим детям зла желаешь? Так мы с неверными поступаем, а с единоверцами пытаемся договориться. Но если они не понимают, то они нам уже не братья по вере и не сёстры. Понимаешь? Мы тогда с ними как с вероотступниками поступаем. Ты хочешь, что бы мы с тобой как с русскими разговаривали?!