- А что, в Баку русскому магазин позволят открыть?- видимо по каким-то ему известным приметам "социальник" определил откуда родом эти будущие хозяева московского магазина.
Кавказец моментально насторожился, даже чуть отодвинулся от подсевшего на край своего стула. В ответ задал вопрос вызывающим тоном:
- А ты что, в Баку бывал?
- Приходилось,- лицо "социальника" вновь исказила гримаса, что могло быть, как реакцией на неуважительное "тыкание", так и на явно качественные дорогие куртки обоих кавказцев, резко контрастировавших с дешовенькой одежонкой его "сотоварищей" по "социальной" очереди, пришедших вымаливать какие-то причитающиеся им крохи.
- Ну, раз приходилось, то должен знать, что хорошему человеку там всё позволят, кем бы он ни был,- наставительно произнёс будущий хозяин магазина.
- Ни какому не позволят, если он не азербайджанец. А здесь вам, гляжу, все условия, что хочешь, все двери открыты!- повысил голос "социальник".
Кавказец опасливо покосился по сторонам и, увидев, что к их разговору прислушиваются прочие посетители, в свою очередь заговорил громче:
- Слушай... ты с какого года в Москве живёшь!?
- Я?...- "социальник" вдруг растерялся.- Я с восемьдесят третьего,- последние слова он произнёс уже еле слышно. По всему он застеснялся.
- А я с семьдесят девятого, я институт здесь закончил, ты салага по сравнению со мной, я здесь прописан и имею право...
Вдохновенную, но сбивчивую речь москвича бакинского "разлива" прервало появление заместительницы главы района по потребительскому рынку.
- Заходите,- она распахнула дверь, приглашая взволнованного спорщика и его молодого товарища, в споре участия не принимавшего, скорее всего по причине неимения столь солидного московского "стажа".
Внимательно следивший за этой перепалкой пожилой мужчина подошёл к так и не отошедшему от растерянности "социальнику" и негромко ему выговаривал:
- Что ж ты как неродной? Ты "лимитчик", что ли?"- "социальник" покраснел и опустил глаза,- Ну, и что ты замандражил, ты здоровьем своим эту прописку заработал. А он, скорее всего, просто женился здесь, а в институт за взятку поступил. Ишь, с семьдесят девятого. Русские дурочки всегда за "чёрных" замуж рвались, они же богатые. Но ты-то русский, с России? -"социальник" утвердительно кивнул головой.- Ну, так и говори, что это твоя земля, и Москва тоже твоя, а не их. Они тут прилепились и едут, как мухи на чужом возу. Верно говоришь, в Баку не то что магазин, на улицу с русской рожей выйти опасно.
Словно проглотивший язык "социальник" в ответ лишь виновато улыбнулся и развёл руками...
Кавказцы пробыли в кабинете минут десять и, по всему, успешно решили все свои вопросы. Во всяком случае выходили они с довольными лицами. Напоследок старший недоброжелательно скользнул взглядом по "социальнику".
Тем временем пожилой мужчина приоткрыл дверь, спросил:
- Можно!?
- Да, заходите, - чиновница монументально восседала за большим, капитальным письменным столом. Видимо, и она была довольна предыдущими посетителями, и на её лице лежала печать полного удовлетворения.
- Так, что там у вас?... Присаживайтесь,- она оторвалась от большого блокнота в софьяновом переплёте, лежащем перед ней на столе, куда она что-то записывала.
- Вот заявление,- мужчина держал в одной руке картонную папку, а другой протягивал лист бумаги.
- Заявление... какое заявление?- чиновница стала читать.- Позвольте, но это не ко мне. Это же заявление в администрацию рынка,- она подняла на посетителя недоумённые глаза.
- Правильно. Но мне там сказали, что без вашей резолюции они не имеют оснований установить для меня льготную оплату торгового места.
- Чёрти что... Это они уже отсебятину порят. Есть же распоряжение Лужкова... Вы же пенсионер?
- Да.
- Ну, всё верно, есть распоряжение о взыскании с пенсионеров, инвалидов и ещё там какие-то категории граждан... так вот для вас, торгующих на рынках, положено платить половину стоимости аренды торгового места.
- Они это тоже слышали, знают... но эти слова так и остались словами, официального документа нет.
- Тогда не понимаю, чем я вам могу помочь.
- Дело в том, что они, администрация рынка, не прочь брать с меня половину стоимости. Там, слава Богу, одни русские пока. Они меня как родного встретили, приходите, торгуйте, говорят, а то на рынке сплошь одни азербайджанцы да хохлушки, что на них работают. Русских, говорят, не затянешь, боятся, не верят, что мы порядок тут обеспечим, от "черных" обороним. Но им надо хоть какой-то оправдательный документ, чтобы с меня эти полцены брать, а не полную. Они и посоветовали к вам обратиться... Наложите резолюцию, пожалуйста... ну что вам стоит.
- И чем же вы собираетесь торговать?- чиновница смотрела с недоверием.
- Всем, что вырастет на моём дачном участке. Хочу вот заранее пока зима все документы оформить.
- И что же там у вас растёт?- в голосе хозяйки кабинета звучало уже откровенное пренебрежение.
- Ну как что... петрушка, укроп, клубника, чеснок... Ну и что в лесу соберу, ягоды, грибы. Если я заплачу полностью, все 230 рублей за место, мне и торговать выходить смысла никакого нет. Я ж не больше чем на триста-четыреста рублей наторгую.
Хозяйка кабинета уже почти не слушала. Привыкшая решать вопросы с относительно крупными субъектами рынка, владельцами торговых палаток, павильонов, магазинов, имевших ежедневный оборот в десятки и сотни тысяч, она просто не могла всерьёз воспринимать этого пенсионера собирающегося выходить на рынок с товаром на триста рублей. Но как поступить с его заявлением она не знала. Действительно с этим устным распоряжением мера много неясного. Что делать? Взять ответственность на себя, подмахнуть эту бумажёнку? А стоит ли, ради чего? Сегодня мэр одно скажет, завтра другое.
- Уж и не знаю, как с вами. Ох уж эти ваши проблемы. Ну, неужели вы не можете побольше товара привезти, ну хотя бы на тысячу рублей? Тогда смысл торговать будет и при полной оплате.
- У меня нет машины... Я могу торговать только тем, что принесу в руках.
- Ну, не знаю, чем вам тут помочь,- чиновница брезгливо поморщилась, её раздражение росло на глазах.- Вот, все вы так, как наши приходят, одни и те же проблемы, дорого, платить не можем, походатайствуйте о льготах. Вон кавказцы... вы тут о них плохо, а ведь они безо всяких льгот своё дело делают, и никакой помощи им не надо, всё у них получается, и товар качественный и идёт хорошо, и с арендой никогда никаких проблем. Они вон ночами прямо на арбузах ночуют, и не плачут, не просят. А вам, то то, то это. Вон одной многодетной вот так же разрешила палатку на льготных условиях открыть. Так вы думаете, она стала торговать? Она эту палатку взяла и кавказцам продала, да ещё и свою фамилию разрешила им использовать. Торгуют кавказцы, а на вывеске значится Фадеева. Конечно, ревизор сразу за это уцепился и мне выговор, почему вы эти афёры санкционируете,- к лицу чиновницы прилила кровь, она уже не смотрелась степенной, вальяжной барыней.
Посетитель терпеливо слушал, не сводя глаз со своего заявления, которое чиновница положила на стол, и, казалось, совсем забыла о нём. Тем не мене, он отважился на реплику:
- Ну, разве можно так сразу... аферистка. А может у неё обстоятельства так сложились? Мы же все, кто не смогли сделать какую-нибудь карьеру, все бедные,- посетитель смотрел на чиновницу с укором, дескать тебе не понять, ты-то от "места кормишься".- А они и без карьеры все с деньгами, у них семьи большие, дружные, они помогают друг дружке. Может они к ней в помошники набились, а потом прижали. Что может женщина, да ещё с детьми? Может она была вынуждена им эту палатку уступить.