— Ну что ж, богиня, добро пожаловать. Надеюсь, ты не наделаешь слишком много шума. И не смей ломать мои игрушки. — В его взгляде было обещание всех возможных кар, и богиня тут же кивнула, сглотнув и следом смутившись и покраснев.
Она снова кивнула и попыталась улыбнуться.
— Спасибо, — тихо сказала она. — Я постараюсь быть осторожной.
Он кивнул в ответ и направился прочь от назойливой особы.
— Не забудь, что ты всегда можешь вернуться, — бросил он через плечо.
Она проводила его взглядом и вздохнула.
— Да, конечно, — прошептала она, глядя на свои руки. — Но я думаю, что теперь мой дом здесь. И вообще кто сказал, что это твои игрушки? — Она звонко рассмеялась, и во всполохах белоснежной молнии исчезла вновь.
«Неизвестно где, неизвестно когда, какая-то пустыня».
Очнувшись, первым, что почувствовал Крид, был вкус песка и скорпиона, случайно попытавшегося сожрать его через открытый рот. Крид, не теряя ни секунды, инстинктивно сжал челюсти, перемалывая насекомое в порошок. Яд скорпиона, попав в его организм, мгновенно начал действовать, проникая в кровь и распространяясь по телу.
Сначала Крид почувствовал жгучую боль, пронзившую его изнутри. Его мышцы начали сокращаться, а сердце забилось быстрее, словно пытаясь выпрыгнуть из груди. Он стиснул зубы, сдерживая крик, который рвался наружу. Его тело начало покрываться потом, и он почувствовал, как его сознание проясняется.
Крид знал, что яд скорпиона был не просто смертельным, но и мощным стимулятором, который мог дать ему силы, необходимые для выживания в этом суровом мире. Он начал глубоко дышать, пытаясь контролировать свое дыхание и не поддаваться панике. Через несколько минут боль начала стихать, и он почувствовал, как энергия возвращается к нему.
Он открыл глаза и увидел перед собой бескрайнюю пустыню, простирающуюся до самого горизонта. Солнце палило нещадно, и воздух был сухим и горячим. Крид знал, что ему нужно как можно скорее найти укрытие и воду, если он хочет выжить.
Виктор уже более уверенно поднялся на ноги, чувствуя, как его тело наполняется силой. Крид начал неумолимо двигаться только вперед, внимательно осматривая местность в поисках признаков жизни или укрытия.
Вскоре он заметил небольшое углубление в скале, которое могло служить временным убежищем. Он поспешил к нему, надеясь найти хоть немного тени и прохлады. Добравшись до углубления, он увидел, что внутри него есть небольшое количество воды, оставленное, вероятно, предыдущими путниками.
Крид сделал несколько глотков, чувствуя, как вода освежает его и придает новые силы. Он знал, что это лишь временное облегчение, и ему нужно будет найти постоянный источник воды, чтобы выжить. Он также понимал, что ему нужно быть осторожным и бдительным, чтобы не стать жертвой хищников или других опасностей, подстерегающих его на каждом шагу.
С каждым шагом Крид чувствовал, как его тело становится все сильнее и выносливее. Яд скорпиона дал ему не только физическую силу, но и ментальную устойчивость.
Вскоре перед Кридом предстал величественный город, чьи минареты, словно изящные стражи, устремлялись в самое небо, поражая своей утончённой красотой. Их стройные силуэты, украшенные замысловатой резьбой и сверкающими куполами, выделялись на фоне лазурного неба, придавая городу особую, сказочную атмосферу.
Чем ближе Крид подходил к городским воротам, тем отчётливее до него доносились звуки, наполнявшие воздух. Сначала это был едва уловимый шёпот, словно лёгкий ветерок, играющий с листьями деревьев. Затем голоса становились всё громче и отчётливее — это местные торговцы, стоящие у ворот, зазывали прохожих, предлагая свои товары.
Крид остановился, чтобы прислушаться к их словам. Голоса были разнообразными: одни звучали мягко и мелодично, другие — громко и уверенно. Торговцы нахваливали свои товары, описывая их достоинства и преимущества. В воздухе витали ароматы специй, пряностей и свежих фруктов, вызывая у Крида лёгкий приступ голода.
Среди всех этих зазываний он услышал особенно зычный голос. Обернувшись, Крид увидел пожилого мужчину с добрыми глазами и широкой улыбкой. Мужчина держал в руках яркий ковёр ручной работы, украшенный замысловатыми узорами.
— Молодой человек, — обратился к нему торговец, — не желаете ли взглянуть на этот ковёр? Он соткан из лучших нитей и прослужит вам долгие годы!
Крид подошёл ближе. Ковёр действительно был великолепен: яркие цвета, плавные линии узоров и ощущение тепла и уюта, исходящее от него.
— Сколько он стоит? — спросил Крид, не в силах отвести взгляд от ковра.
— Для вас, молодой путник, всего лишь десять золотых монет, — ответил торговец, подмигнув ему. — Ибо только в Эдессе вы найдёте такие прекрасные товары, как у Абрама... — торгаш улыбнулся, совершенно игнорируя вид Крида, напоившего последнего бродягу.
— А не найдётся ли у вас какая-нибудь работа, уважаемый? — Виктор тут же перешёл на деловой лад, совершенно не удивляясь тому, что он понимает все местные диалекты и наречия.
— Как я вижу, ты славный воин? — Абрам кивнул лишь одному ему ведомым мыслям. — И да, у меня найдётся работа. Всё просто и без обмана. Нужно лишь убить героя из иного мира, что мешает торговле в нашем славном граде Эдессе. — Торговец в миг стал походить на хищного шакала, что увидел добычу и уже не собирался оставлять её кому-то ещё.
— Убийца героев? Что ж, мне по душе твоё ремесло... Ковёр взамен на героя? — задумчиво произнёс он.
— И сверху ещё две тысячи девятьсот девяносто дирхамов, — улыбнулся Абрам. — Если уцелеешь и принесёшь в храм тёмного его голову.
— Идёт... — Крид уверенно пожал хлипкую руку торговца.
Глава 15
Ксавье, склонившись над столом, прищурился, рассматривая первую колбу. Симбиот внутри, сияющий изумрудным светом, пульсировал, словно живое сердце, медленно переливаясь внутри толстостенной колбы из закалённого стекла. Сквозь стекло были видны тонкие извивающиеся нити, похожие на нервные окончания, которые то сокращались, то растягивались, создавая завораживающее зрелище.
Воздух вокруг колбы слегка дрожал от невидимого тепла, исходящего от бурлящей жидкости. Ксавье почувствовал легкое покалывание в пальцах, словно невидимая энергия просачивалась сквозь стекло. Он осторожно приблизился, его глаза были прикованы к таинственному содержимому. Внутри колбы клубился пар, окрашенный в оттенки зеленого и синего, создавая завораживающее зрелище. Казалось, что сама природа шепчет свои секреты, и Ксавье, как зачарованный, склонился ближе. Его разум наполнился мыслями о бесконечных возможностях и скрытых силах, таящихся в этой простой, но магической субстанции.
Но он ещё помнил, что симбиот может воздействовать на разум, даже его разум, и потому Ксавье быстро прогнал иллюзию и отошел на безопасное расстояние от колбы с симбионтом. Его сердце колотилось, а мысли метались, пытаясь понять, как симбиот смог проникнуть в его разум. Ксавье знал, что симбиот обладает уникальной способностью манипулировать сознанием, и это знание заставляло его быть настороже. Он понимал, что симбиот никогда не действует без причины.
Ксавье глубоко вздохнул, пытаясь успокоить свои мысли. Он знал, что должен быть осторожен и не поддаваться на провокации симбиота. Его разум был его самым мощным оружием, и он не мог позволить себе потерять контроль. Он сосредоточился на своих способностях телепата, пытаясь проникнуть в сознание симбиота и понять его намерения. Но симбиот был хитрым и изворотливым, его мысли были словно туман, который ускользал от Ксавье.
Ксавье понимал, что ему нужно действовать быстро и решительно. Он не мог позволить симбиот завладеть его разумом и использовать его в своих целях. Он должен был найти способ уничтожить симбиот или, по крайней мере, изолировать его, чтобы он больше не мог причинять вред.
Рядом, на поверхности потемневшего от времени дубового стола, стояла вторая колба. Она была такого же размера и формы, заполнена жидкостью изумрудного оттенка, но в ней царило полное безмолвие. Жидкость была спокойна, ровной, без малейших признаков движения. Она похожа на застывший драгоценный камень, в отличие от бурлящего вихря в первой колбе. На столе лежали записи, испещрённые формулами и зарисовками, и несколько пробирок с разноцветными жидкостями. Запах формальдегида смешивался с едва уловимым ароматом трав и специй, характерным для лаборатории профессора. В углу комнаты виднелся старый микроскоп, его латунные части потемнели от времени, а линзы блестели в тусклом свете единственной лампы.