– Но чего же там бояться? – попытался я ее приободрить.
Не получилось.
– Жень! Ты никогда не задумывался о том, что взрослые и дети могут видеть вроде бы одно и то же, но воспринимают это «одно и то же» по-разному? Вот я была взрослым человеком, когда покупала тот дом. Мне все там нравилось. И уединенность эта – потому что взрослому человеку требуется такое приватное пространство, где можно остаться одному. И лес этот сказочный – потому что красиво. И далеко от Москвы – потому что где ты в ближнем Подмосковье так задешево купишь два гектара леса. А теперь вдруг я из взрослого человека превратилась в ребенка. Я боюсь этого леса, я боюсь этой глухомани, где в случае чего не докричишься – не услышат. Я боюсь, в конце концов, что из-под елок этих в сумерках вдруг вылезет ужасный дед Бабай…
– Что это за дед такой?
– Это из детства, Женька. Страшный старик, которого я никогда не видела, но которого очень боялась. Дед Бабай приходит к тем детям, которые не слушаются и манную кашу не едят, и…
Светлана запнулась, обнаружив вдруг, что не знает, каким таким ужасным образом поступает страшный старик с непослушными детьми. Да это и не важно, вдруг подумал я, что именно вытворяет Бабай. Потому что неосознанный страх страшнее. Неизвестность держит в напряжении сильнее, чем то, что уже стало свершившимся фактом.
– Все изменилось, Женя, – горько сказала Светлана. – Я боюсь там находиться. Я боюсь туда возвращаться. Мне там страшно.
Я прекрасно понимал, о чем она говорит. День у телевизионщика долгий, и разъезжаемся мы обычно уже ночью. Потом Светлане еще полтора часа по загородной трассе. И где-то за полночь она приезжает в свой лес. А там такие шутки.
– Писем больше не было? – спросил я.
– Нет! – нервно дернула плечом Светлана.
– Может, больше и не будут так шутить? – высказал я предположение.
Светлана судорожно вздохнула. Не очень-то ей в это верилось, похоже.
– Ну хочешь, сегодня поедем к тебе? – предложил я.
Как-то само собой с языка сорвалось. Просто мне хотелось хоть чем-то ей помочь.
– Да! – с готовностью отозвалась Светлана.
Это выглядело так, как бывает у измученных долгой ноющей болью людей. Уже сил терпеть не остается, и тут им предлагают сделать обезболивающий укол.
– Хотите? – спрашивают.
– Да!!!
А какого можно было ждать ответа от человека, долгое время остававшегося с этой своей болью один на один, и никого вокруг, и все его покинули. Как вдруг нашелся кто-то, кто вызвался помочь. Пусть не насовсем, а лишь на время облегчить. Ну хотя бы так. И за это спасибо.
* * *– Мне никто ничего не говорил про прежнюю хозяйку, – рассказывала Светлана. – Дом этот я покупала через фирму. Владельцем дома была записана фирма, юридическое лицо, а не конкретный человек. Я все делала через агентство недвижимости. Они проверили бумаги – бумаги в порядке. Заключили договор продажи-покупки. Все выглядело очень прилично и респектабельно.
Мы со Светланой ехали в ее загородный дом, и уже успело стемнеть.
– А что теперь в той сделке кажется тебе таким подозрительным? – пожал я плечами.
– Хозяйку прежнюю убили! Ты же слышал!
– К тебе это какое имеет отношение? – произнес я мягко и гипнотизирующе. – Ты приобрела собственность. Юридически чистую. С хорошими и правильными документами, в которых юристы ничего подозрительного не нашли, никаких там подводных камней нет. Владей и радуйся! Какие проблемы?
– Этот дом имеет прошлое, Женя. Я про это прошлое знать не знала, а меня кто-то в это прошлое ткнул носом.
– Это просто чья-то злая шутка!
– А если нет?
– Ты всех своих соседей знаешь? – спросил я.
Светлана молча покачала головой.
– А Андрей Михайлович? – вспомнил я про ее соседа, чем-то неуловимо похожего на француза. – Мне он показался человеком общительным.
– Он наверняка знает многих.
– Давай его пригласим на ужин, – предложил я. – Может быть, он подскажет, кто тут может так недобро пошутить.
* * *Они снова пришли парой – Андрей Михайлович и его жена – и были одеты так, будто собирались пойти в театр, да мы нарушили их планы. Мне они все больше нравились. Скромная незаметность Нины Николаевны и невысокомерное достоинство Андрея Михайловича.
– Как я рад вас видеть, Евгений Иванович! – сказал он мне. – До сих пор не могу поверить в то, что вы появляетесь в нашей глуши!
Про глушь – это он зря, конечно. Хорошо еще, что Светлана накрывала стол, была увлечена хлопотами по дому и фразу про глушь пропустила мимо ушей.
– Место тут у вас хорошее, – со значением сказал я и красноречиво стрельнул взглядом в сторону Светланы.