– Видел Кирилл, – сообщил Карпов. – Своими глазами.
Я едва сдержался, чтобы не рассмеяться.
– Кирилл – это сын тех людей, у которых Виталь Семеныч работает, – специально для меня пояснила Римма.
Я кивнул с важным видом.
– Но он сейчас в Москве, – сказал Карпов. – На выходные только приезжает.
Формула «свидетель чуда был, но только что вышел» продолжала работать безотказно. Я мог примерно спрогнозировать дальнейшее построение цепочки свидетелей. Кирилл не видел сам, а видела его любимая девушка. Потом окажется, что видела не девушка, а ее младший брат. А младшему брату большие мальчишки рассказывали, но вот они уж точно видели. И так до бесконечности. Хотя, возможно, все-таки найдется человек, который подтвердит, что видел призрак лично. Но потом непременно окажется, что человек этот состоит на учете в психоневрологическом диспансере и местные психиатры знают его, как родного.
– Мешает нам эта старуха, – степенно сказал управдом Карпов. – Это я про призрак вам докладываю.
– А чем же мешает? – не понял я чужого горя.
– Люди нервничают, – пояснил Виталий Семенович. – Проклятое место, говорят. Если так продолжаться будет, скоро отсюда побегут. Начнут распродавать участки, в смысле.
– Все это уже закончилось, по-моему, – пожал я плечами.
– Что закончилось?
– Визиты старой графини, – пояснил я. – Потому что есть такое предположение, что видели не старую графиню, а Веронику Лапто. И если это так…
– А если нет? – строго глянул на меня управдом Карпов.
И я вдруг понял, что лично он нисколько не сомневается в том, что в одну из ночей графиня непременно вернется.
* * *Управдомы – люди занятые, им разговоры разговаривать некогда. И Виталий Семенович, обнаружив, что миссию свою он выполнил, ушел. Когда он, прежде чем уйти, направился ко мне, чтобы пожать на прощание руку, я поспешно помахал ему издалека, рассчитывая избежать калечащего зажима его рук-тисков, но Карпов исполнил задуманное, и вновь мои кости едва не хрустнули.
– Всего хорошего! – сказал Карпов. – Зовите, если что!
– Он отставник, наверное, – предположил я, когда Виталий Семенович ушел.
– Это как? – спросила Римма, выливая в бокал содержимое неизвестно какой по счету пивной бутылки.
– Похож на отставного офицера.
– А-а, нет. Он фотограф.
– Фотограф? – удивился я.
– Ну да. В фотоателье работал. Ателье закрылось, он в управдомы нанялся. Фотки эти он сделал.
Римма кивнула на фотографии с изображением несчастной Вероники.
– Вот как? – удивился я.
– Да. Кто-то из местных наткнулся на труп, примчался в поселок, чтобы вызвать милицию. И как-то сразу все узнали про убийство. Побежали туда. А Виталь Семеныч фотоаппарат с собой прихватил. И успел нащелкать снимков до того, как милиция приехала.
– А щелкал он зачем? Что за удовольствие?
– Из-за денег, – как о чем-то само собой разумеющемся сказала Римма и развернула ту газету, в которой она принесла конверт с фотографиями. – Он что-то заработал на этом.
На газетной странице я увидел одну из тех фотографий, которые лежали на столе. М-да, как говорится, только бизнес, ничего личного.
– Но я вам очень не советую! – веско сказала Римма.
– Чего? – не понял я.
– Жоржа разыгрывать с этой старухой. Он расстроится.
– Почему? – спросил я, хотя уже знал ответ.
Римма красноречиво кивнула на фотографии.
– Неприятные ассоциации? – сказал я. – Труп, найденный на подведомственной территории? А я не совсем, кстати, понял про бизнес вашего мужа. Его фирма владела всей этой землей?
– Ага.
– А землица-то откуда?
– Дали.
– Кто?
– Я не знаю. Власти, наверное. Обычное дело сейчас. Фирма на себя оформляет землю, а потом разбивает ее на участки и продает под дачи.
– Вишневый сад, – пробормотал я.
– Не-е, тут вишен нету.
– Да я заметил, – кивнул я. – Так ваш супруг распродал почти все участки? И что же теперь?
– В смысле?
– Больше нечего продать? Он на чем в дальнейшем хочет зарабатывать?
– А-а, вы об этом, – нетрезво протянула Римма, которую уже явно тяготил этот нудный разговор. – На обслуживании чего-нибудь накосит. Тут же у нас электричество. Водопровод. Канализация. Дороги асфальтированные. Все нужно содержать.
– Все это обеспечивает фирма Жоржа?
– Именно. Жители деньги сдают. Это как бы квартплата. Послушайте, Евгень Ваныч, а когда мы про розыгрыш будем говорить? А то мы все про Жоржа да про Жоржа.