— Ты откуда такая взялась? — спросил Пушкарь. Он отбросил обрез в сторону, вынул из-за пояса пистолет.
— За своей лопатой пришла, — сказал Прохор.
Инна не спешила подниматься с земли. Сидела, встревоженно смотрела на них и потирала щеку.
— За лопатой?! Она что, видела, как ты у нее лопату увел?
Прохор кивнул.
— А как же мы ей лопату отдадим? Как мы ее закапывать без лопаты будем? — Пушкарь наставил ствол на девушку.
— Зачем закапывать? — Прохор отвел его руку с пистолетом в сторону.
— А что там говорил твой очень хороший знакомый? — Пушкарь сделал шаг в сторону и снова наставил на Инну пистолет.
— Труп в другом месте закопаем. Никто ничего не докажет. — И снова Прохор взял его за правую руку.
— Может, и не докажут. Но проблемы будут.
Пушкарь вырвал руку, но Прохор встал между ним и напуганной девушкой.
— Не убивайте меня, пожалуйста, — дрожащим голосом попросила она.
— Ствол убери!
Прохор пронзительно смотрел на Пушкаря. Ствол пистолета едва не касался его груди. Он мог ударить по нему, обезоружить бандита. Или получить пулю в сердце. Одно из двух. Но Пушкарь предпочел третий вариант.
— Копать будешь ты, — произнес он, опуская руку.
— А я никому ничего не скажу, — подала голос Инна.
— Как ты нас выследила? — спросил Прохор, глянув на нее, как на досадную помеху.
— Я не следила… Просто видела, куда вы свернули…
— Дура!
— Мы тебя сейчас свяжем, — с озадаченным видом проговорил Пушкарь. — И здесь оставим… А потом вернемся… — Он с сомнением глянул на Прохора и, добавив: — Может быть, — покосился на свою руку, в которой держал пистолет.
Прохор понял, о чем он подумал. Действительно, почему бы не убить сразу двух зайцев. Как ни крути, а Прохор такой же опасный свидетель, как и сама Инна.
— Я правда никому ничего не скажу, — тихонько пискнула девушка.
— Никому ничего? — холодно переспросил Пушкарь.
— Честное слово! — Инна приложила к груди обе руки.
В этот момент у него в чехле на поясе зазвонил мобильник. Вынимая трубку, он отошел чуть в сторонку.
— Да…
Это было все, что сказал Пушкарь. Все остальное время он слушал и хмуро кивал. Наконец вернул трубку на место и подошел к Инне, которая уже поднялась на ноги.
— А кому ты можешь нас сдать? — спросил он.
— Никому! — глянув на пистолет в его руке, мотнула она головой.
— С кем ты там на даче?
— Ни с кем.
— Одна?
— Одна.
— А предки?
— Ну, родители сейчас далеко… В Магадане.
— Сидят?
— Работают!
— Когда будут?
— Ну, в сентябре обещали.
— Когда ты в школу пойдешь?
— Какая школа?! Я в институте учусь! На третий курс уже перешла.
— Еще не перешла. Я тебя еще не перевел. Будешь умницей, переведу, пойдешь на третий курс. А нет, здесь останешься…
— Я никому ничего не скажу!
— А на постой нас пустишь?
— На постой?
— На два-три дня. Нам с Прохором на природе пожить надо.
— Ну, живите, конечно.
— Тогда мы связывать тебя не будем… — в раздумье проговорил Пушкарь. — Дома нас будешь ждать… А домой я тебя отвезу…
Он кивком показал на машину, и девушка послушно направилась к ней. Пушкарь помог ей сесть и вернулся к Прохору.
— Эту яму закопай. Новую выроешь. Где-нибудь подальше. Сам напросился. И поглубже закопай. Чтобы никаких следов. А обратно пешком. У Инны пару дней перекантуемся.
— Мне домой надо.
— Ты сегодня новую прописку получил. Твой дом — тюрьма, — хмыкнул Пушкарь, — не забывай об этом.
— Мне позвонить надо.
— Позвонишь… — Пушкарь вынул из чехла мобильник. — Скажешь, что у тебя все в поряде. А где ты сейчас — молчок. И еще. Ствол твой у меня. Если вдруг слиняешь, он у ментов окажется. Пусть они тебя ищут. А мы уже с тобой потом, когда тебя примут, разберемся.
— Не надо меня пугать, — скривил губы Прохор.
— И о девочке подумай. Если ты слиняешь, я с ней церемониться не стану. — Пушкарь провел пальцами по горлу.
— Уговорил.
Прохор позвонил матери, сказал, что встретил армейского друга и пару дней его не будет. А когда Пушкарь уехал, взялся за дело.
Он не стал рыть новую яму, всего лишь углубил старую. И похоронил тело на двух с половиной метрах. Труп закапывал, тщательно трамбуя землю, чтобы она не осела. Остатки земли ссыпал в заросли кустарника, вернул снятый дерн на место, тщательно его уложил. И побрел к дачному поселку. А что ему еще оставалось делать? Пушкарь такой, что действительно мог убить девчонку. И если это случится, ее смерть будет на совести Прохора.