А вот корабль был еще жив. За последние десять лет он даже как будто перестал разрушаться. В нем не вышла из строя ни одна из систем. Могло показаться, что обреченный корабль, большая часть которого была давно мертва, вдруг неожиданно раздумал умирать. По-видимому, он решил жить ради самого факта жизни, как безнадежный инвалид, навсегда прикованный к больничной койке. Он не собирался сдаваться. Для Стефана корабль всегда оставался кораблем, а не башней-донжоном, как для большинства. Летаргический мозг «Декарта» еще был способен управлять тем немногим, что осталось: поддерживать в помещениях сносную температуру и влажность, следить за синтезатором пищи, иногда рассчитать для Анджея одну из его заумных моделей. Постоянно работал радиомаячок — обыкновенная пищалка с всенаправленной антенной, сигнал которой при низкой электрической активности атмосферы мог быть выделен из шумов с расстояния в миллиард километров. Еще работали корабельные часы, показывающие земное и бортовое время, — застывшая разница не превосходила нескольких часов, потраченных «Декартом» на форсажный набор релятивистской скорости в устье Канала сорок земных лет и сто семнадцать считанных земных дней назад…
«…Всем на борту! Готовность к входу в Канал! Повторяю: готовность к входу в Канал! Прошу пассажиров пройти в свои каюты и оставаться в них вплоть до полного прохождения! Пассажирам категорически запрещается приближаться к служебным помещениям и отвлекать экипаж вызовами по аварийному интеркому. Желаю всем удачи!» — и через минуту снова: «Всем на борту!» Это была запись, транслируемая с маяка предварительного наведения. Корабельный мозг заботливо снабдил ее голосом Бруно Лоренца.
Стефан хорошо помнил разнесшееся по всем каютам объявление. Он как раз играл в салочки с Питером и Маргарет, когда почувствовал, что двигаться становится все тяжелее. Корабль вышел на траверз маяка с предкритическим значением функции «масса-скорость» и теперь дополнительно разгонялся.
Разумеется, Стефан не остался на пассажирской палубе. Он прямиком направился в ходовую рубку, несмотря на то, что, подобно большинству пассажиров, совершал туннельный прыжок впервые в жизни. Он был сыном капитана и не мог подавить в себе искушение напоминать об этом время от времени. Жесткие параграфы Специального Устава, применяемого только в нештатных ситуациях, просто не могли относиться к нему.
Но Бруно Лоренц вышвырнул его из рубки, ухватив железными пальцами за шиворот. Стефан упал на палубу в коридоре и от боли и обиды готов был завыть. А отец захлопнул за собой дверь, мгновенно забыв о нем и ни словом потом не обмолвившись о причиненном сыну унижении. Как будто так и надо. Хорошо еще, что ни Питер, ни Маргарет ничего не видели.
Стефан усмехнулся: если бы ребята знали об этом, осложнения могли начаться раньше…
Канал оказался виртуальным, вдобавок еще и инверсным. И если последнее означало для корабля всего- навсего повышенный расход энергии на разгон и защиту от встречного потока космических частиц, то первое обстоятельство было куда более серьезным и чреватым самыми неожиданными последствиями.
Стефану было известно о Каналах лишь самое необходимое. Капитан не обязан знать все. В отличие от стабильных внепространственных Каналов, пронизывающих преимущественно спиральные рукава Вселенной и их ответвления, виртуальные Каналы встречаются где угодно, в том числе, по мнению теоретиков, и в галактиках, начисто лишенных спиральных ветвей, а возможно, и в межгалактическом пространстве. Такие Каналы сами собой возникают и исчезают, устья их зачастую дрейфуют весьма причудливым образом. Нижний предел их жизни не определен из-за невозможности обнаружения «секундных» Каналов, верхний — из-за недостаточного времени наблюдения за ними. Срок жизни виртуального Канала не коррелируется ни с направленностью, ни с протяженностью. Прогноз всех этих параметров нереален из-за невозможности создания сколько-нибудь разумной теоретической модели.
Ими просто пользуются.
Существовали столетние, слабо дрейфующие Каналы, давным-давно освоенные и считавшиеся относительно надежными. Имелись, напротив, и такие, которые не внушали к себе никакого доверия со стороны звездолетчиков. Тем не менее риск присутствовал в обоих случаях.
Сингулярная трубка могла просто-напросто схлопнуться. И такое тоже бывало.
Например: бесследно исчезнувший «Фромм». А вот линейному корвету «Эразм» невероятно повезло. Вполне, казалось бы, благополучный Канал закрылся в каких-то микропарсеках перед его носом. Случалось, туннель выводил корабль прямо в метеорный рой или дрейфующее в пространстве устье Канала цепляло звезду.