— Твоя зверушка все так же боится летать? – голос Марата откуда-то.
— Как видишь, — безразличный тон Яна.
Обнаруживаю себя сидящим на пластиковом стуле в зале ожидания. С плотно закрытыми глазами, с крепко стиснутыми зубами.
— Не поможешь? Пара «конфеток» и ему будет лучше.
— Обойдется.
Меня буквально за шкирку тащат по «рукаву» до самолета, когда объявляют посадку. Ян сам кладет мой рюкзак на верхнюю полку, садится рядом. Меня просто выворачивает наизнанку, еле сдерживаюсь, чтобы не блевануть.
— Если ты не успокоишься, — раздается над ухом шипение Яна, — я накачаю тебя наркотой. Вот твой отец обрадуется, получив обдолбанного сына.
Пугающая перспектива. Что-то даже угукаю ему, кажется, даже пот не такой липкий. Но стоит самолету начать движение, как я неосознанно вцепляюсь в руку Яна. Он вздыхает.
— Ну что ты так боишься?
— Мы разобьемся.
— Чего вдруг? – улыбается парень.
— Ты сам говорил, что самолеты чаще всего разбиваются при посадке и взлете.
— Но я не говорил, что разобьется самолет, в котором лечу я.
— Но…
— Так. Заткнись и успокойся.
— Я… — от страха даже говорить сложно. Горло сдавливает невидимая рука.
— Или я тебя поцелую.
— Что? – задохнулся от возмущения я. – Ты не…
Ян наклоняется ко мне, делая вид, что собирается совершить задуманное, я отодвигаюсь, насколько это возможно. Его рука крепко хватает меня за шею, притягивает к себе. Тело странно на это реагирует. Это сложно объяснить. Будто я попал в электрическое поле. Высокое напряжение, неосторожное движение, и все кончится печально. В душе суматоха. В голове тоже. Я сопротивляюсь, забыв о том, что самолет, взлетая, может разбиться. Его губы скользят по моей щеке, почти касаются уха:
— Трусишка.
Это звучит ласково, доверительно. Парень мгновенно отстраняется, и электрическое поле исчезает. Зато мне гораздо лучше, да и мы уже взлетели. Бояться нечего.
***
Дома я взахлеб рассказываю бате о поездке, дарю сувениры. Он доволен, думает, что осуществил мою мечту. Не собираюсь его разубеждать в этом. Мне, и правда, было хорошо там, в Праге.
11 декабря
Школу никто не отменял. Хотя и жутко не хочется туда идти после такого путешествия.
Ян в раздевалке касается моей шеи, его пальцы проверяют наличие ошейника. На месте он, куда же ему деться. Уроки скучны, я летаю непонятно где. На перемене к Яну подходит Марат, и они долго разговаривают. По лицу «хозяина» ничего не понять.
Последняя физ-ра. Я уже переоделся и зашнуровывал кроссовки, как зашел хозяин Таи в сопровождении нескольких человек. Вслед за ними появился Марат со свитой, который понял, что явно что-то затевается, и не мог этого пропустить.
— Ян! – крикнул Таин хозяин, глядя на меня. Его ухмылка была очень широкой.
Мой «хозяин», до этого спокойно куривший в туалете, вышел. Флегматично обвел взглядом толпу, ровным тоном поинтересовался:
— Что?
— Твой питомец вел себя со мной непочтительно. Приставал к моей зверушке.
Марат ухмыляется. Прислоняется к стене. Какое, наверное, увлекательное представление. Ян быстро оценивает ситуацию:
— Что ты хочешь?
— Наказания.
— Справедливо. Я накажу его.
— Нет, — парень ехидно улыбается. – Накажи его сейчас.
— Как я вижу, у тебя есть конкретные идеи? – тон Яна не изменяется.
— Да. Пусть повисит в подсобке.
Интересно, что это значит. Думаю, скоро выясним, потому как Ян кивает. Двое парней из окружения хозяина Таи направляются ко мне. У одного в руках веревка. Я в оцепенении. Не думал, что Ян так легко отдаст им меня. Мои руки крепко связывают, дергают за веревку и ведут в подсобку. Это такое небольшое помещение под лестницей. Я бы назвал его чуланом. Лестница эта с панорамными стеклами, а значит, в этом самом чулане, под ней, всегда чертовски холодно. Меня вешают на крюк под потолком. Хоть и потолок здесь низкий, но я не касаюсь ногами пола. Подумав, один из парней достает какую-то тряпку и закрывает мне рот. Оглядев меня, они, похихикивая, уходят.
Круто, что сказать. Кажется, мы такое проходили. В самом начале, когда Яну нравилось подвешивать меня в спортзале к снаряду. Там хоть тепло было… И связывал он не так крепко…
Весь вес тела приходится на руки, и они почти сразу начинают неметь. Висеть жутко неудобно. Я пытаюсь соскочить с крюка, но мне это не удается. Веревка лишь сильней впивается в кожу. Ладно. Подождем. Надеюсь, Ян не оставит меня тут надолго. Самое неприятное, что время в этом тесном и пыльном помещении замирает. До меня доносятся звуки. Крики детей, звонок на урок. Только они кажутся невозможно далекими. От тряпки, закрывающей рот, несет затхлостью, хочется содрать ее до безумия. Но я лишь сжимаю зубы, говоря себе, что нужно потерпеть. Чуть-чуть. Разглядываю очертания предметов в полутьме. Вроде в углу какое-то ведро со шваброй, а кажется, будто притаился карлик с винтовкой. Бредовые у меня мысли. Пытаюсь пошевелить пальцами руки, с трудом это удается. Сколько я здесь? Где же Ян? Ужасно холодно. У меня даже пар идет изо рта, несмотря на тряпку. Первыми замерзают ноги. Рук я почти не чувствую. Потом холод ползет выше. Будто проходится своими ледяными лапами по животу, по груди. У меня зуб на зуб не попадает. Спину ломит. Ну где же этот чертов Ян? Висеть с каждой секундой все тяжелее и тяжелее. Не обращать внимания на въедливое онемение уже не получается. Мне кажется, или из школы все ушли? Уже долгое время я вишу здесь. А вдруг Ян не придет? Сколько мне висеть здесь? До утра? А вдруг про меня все забудут? Какой кошмар вот так вот погибнуть. Я яростно мычу, дергаюсь, но это ни к чему не приводит. Меня никто не слышит, а выпутаться я не могу. Ян, хозяин, пожалуйста, спаси меня! Ведь если кто и может это сделать, то только ты. Как же холодно… Мои глаза начинают сами закрываться. Вижу себя будто со стороны, больше нет неприятных ощущений в теле. Легкость. Глупо, но мне неожиданно хорошо.
Жмурюсь от яркого света. Узнаю фигуру перед собой. Как-то поздно, Ян, уже ничего не хочу. Но сказать об этом не могу из-за тряпки. Парень обхватывает меня за талию, чуть приподнимает, и я соскальзываю с крюка, заваливаюсь на него. Его руки развязывают веревки, стягивают эту противную ветошь изо рта. Чуть помедлив, они начинают мягко массировать запястья.