Я замечаю еще одну знакомую фигуру, сиротливо подпирающую стену в другом конце зала. Не могу сдержаться, чтобы не выдохнуть его имя:
— Ромео тоже здесь.
Меркуцио громко усмехается.
— Как близко она нас всех знает, а?
Он толкает Бенволио в плечо.
Двусмысленность его замечания заставляет меня нахмуриться. Не ожидала от него чего-то… такого. Очевидно, Бенволио тоже не ожидал. Напряжение снова сквозит во всей его фигуре.
— Не дразни эту синьорину, будь добр, — говорит он другу.
Меркуцио пропускает замечание мимо ушей. Он хватает два бокала бургундского у проходящего мимо слуги и передает один Бенволио.
— За любовь, — усмехается он, поднимая кубок.
— За любовь, — вторит ему Бенволио.
Меркуцио лукаво скалится.
— Дай бог, чтобы сегодня ночью любовь оседлала нас! И чтобы мы остались в ней.
Бенволио вздрагивает.
— Будь ты проклят, — бормочет он, не обращая внимания на вино.
Меркуцио делает несколько шумных глотков, а потом отрывается от кубка и зевает. Я боюсь, что ему станет скучно и он уйдет. Поэтому я быстро говорю:
— Меркуцио, а… Как у тебя дела?
— О, у меня всё отлично, милая.
Он снова глотает вино. Его взгляд медленно ползет по моему телу. Еще один глоток.
— Эм… госпожа, — обращается ко мне Бенволио, — я был настолько глуп, что до сих пор не узнал твоего имени. Окажи мне честь…
Меркуцио чуть не давится вином. Он вытирает с губ красные капли.
— Дьявол, Бенволио! Ты серьезно? Ты до сих пор не понял, кто она?
Он смеется, но это скорее горький, а не приятный смех. Его глаза сверкают сталью.
— Хочешь знать ее имя? Так спроси у Ромео — он тебе его пропоет.
— Для меня было бы честью узнать имя госпожи любым доступным способом, — цедит Бенволио сквозь стиснутые зубы. — Но я бы предпочел, чтобы она назвала его сама.
Прежде, чем я успеваю ответить, Меркуцио хватает Бенволио за подбородок и встряхивает его.
— Это Розалина, дурачье ты! Розалина, которую любит Ромео! Богиня, воплощение женского совершенства. Целомудренная дева, которая заставляет его скулить и трепыхаться по ночам. Она и есть Розалина!
Бенволио замирает. После долгой паузы он стягивает с себя маску и медленно поворачивается ко мне. Его черты искажает удивление и… боль?
— Розалина? — растерянно шепчет он.
Мне бы хотелось сказать «нет», но я киваю.
— Да.
— Розалина, которую любит Ромео?
— Он так утверждает.
Лицо Бенволио темнеет. Мне хочется провалиться сквозь землю.
— Почему ты мне не сказала?
— Я… эм… Ты убеждал Ромео, что я не лучше любой другой девушки в Вероне…
— Я так ошибался, — еле слышно говорит он.
— О, Бенволио, — я беру его руки в свои в попытке хоть как-то сгладить неловкость. — Не злись, пожалуйста. Я просто… Мы так прекрасно проводили время и…
Меркуцио хихикает.
— Я просто боялась, что ты не захочешь иметь со мной ничего общего, если узнаешь, что это из-за меня твой друг так страдает.
— Чепуха! — кричит Меркуцио. — Любой зрячий человек захочет иметь с тобой дело. Я даже могу сказать, какое именно…
Его взгляд снова изучает мою грудь.
Бенволио сжимает руки в кулаки и делает шаг в его сторону. Я на мгновение пугаюсь, что они сейчас подерутся. Но он ограничивается жгучим взглядом, а затем поворачивается и топает прочь.
Я отвожу маску от лица. Мои глаза уже щиплет, но плакать я не собираюсь. Не дождутся.
— Меркуцио, почему ты говоришь мне такие гадости? Я… мне казалось, что поймешь глубину чувств…
Я осекаюсь. Кажется, что мои слова принадлежат не мне, а кому-то… Ну, вроде Ромео. Не хотелось бы выставлять себя дурой.
— Глубокие чувства меня не интересуют, синьорина, — говорит Меркуцио.
Он ставит пустой кубок на поднос слуги, а себе берет новый.
— Но если ты хочешь, — продолжает он, — я был бы рад открыть другие… глубины твоей личности.
Мои щеки, должно быть, приобретают цвет вина в его бокале.
— Еще никто в этом мире мне так не дерзил! — шиплю я.
— Да что ты? И ты всё еще стоишь здесь?
Я ловлю себя на том, что хочу рухнуть на мраморный пол. Или ударить его. Так трудно поверить, что этот тот самый герой, которого я встретила вчерашним утром.
— Ты… Ты слишком много выпил! — предполагаю я. — Вот причина твоей грубости.
— Причина моей грубости в том, что я груб.
Он делает очередной глоток.
— Я думал, тебе это нравится. Что ты вообще знаешь обо мне, Розалина?
Он вытирает винные губы тыльной стороной ладони.
— Смею предположить, что ты ничего обо мне не знаешь.