Когда танец заканчивается, мы усаживаемся на лестнице и с любопытством наблюдаем, как пожилые синьоры трясут щеками и спорят, кто лучше всех танцевал, больше всех выпил и очаровал самых красивых дам.
А потом, уже без всякого любопытства, мы смотрим Тибальта, который расхаживает по залу с обнаженным клинком в руке.
— Кажется, он ищет вас, — шепчу я.
— Определенно, — отвечает Бенволио.
Он встает, целуя мое запястье.
— Горько расставаться с тобой, но мне нужно найти Ромео и увести его отсюда.
— Да, конечно.
Надеюсь, его кузен уже отлип от Джульетты.
Уход Бенволио напоминает мне о детали, про которую я, к своему огромному стыду, совершенно забыла. Боже, как неловко! Он ведь, наверное, ждал меня…
Я хватаю Бенволио за руку.
— Слушай, подожди! Ты не видел Меркуцио? Где я могу его найти?
Он молчит. Опять эта жесткая поза, напряженные плечи и никакого ответа.
— Ладно, забудь, — отмахиваюсь я. — Сама его найду. Спасибо тебе за отличную компанию и…
Прежде, чем я успеваю закончить мысль, Бенволио разворачивается и уходит. Должна признать, он проделывает это довольно часто. Что ж… Я смотрю ему вслед и пожимаю плечами. Если мы будем друзьями, мне нужно просто к этому привыкнуть.
*
Джульетта рыдает на кровати. Ее платье превратилось в желтый узел вокруг ног, а волосы — в темное облако, рассыпанное по атласным наволочкам.
Кормилица, как я и предполагала, застала ее за поцелуями с Ромео, и не просто уволокла ее в покои, но и открыла ей тайну личности возлюбленного. Мне пришлось отложить поиски Меркуцио еще ненадолго, когда я увидела заплаканное лицо кузины.
— Как я этого не поняла? — ревет Джульетта. — Я же слышала его голос, тот самый, в саду! Я… — она прерывается на всхлип. — Я не могла поверить, что это и правда Ромео!
Я сажусь рядом с ней.
— Сними платье, милая, — мягко говорю я. — Ты непременно его испортишь, если продолжишь в том же духе.
— Какое мне дело до дурацкого платья? — кричит она в перьевую подушку. — Я хочу отказаться от своего имени!
Я устало вздыхаю.
— Теперь тебя оскорбляет слово «Капулетти»?
— Если это оскорбительно для милого Ромео, то да!
Она садится, отбрасывая взлохмаченные локоны, чтобы я могла увидеть ее заплаканное лицо.
— Это почти комедия, правда? — она смеется на грани истерики. — Ты и я, которые могли бы выбрать любого мужчину в Италии, обречены любить двух Монтекки.
Я хватаю ее за щеки.
— Любить? Любить, Джульетта?!
Она ошарашенно смотрит на меня, пока я быстро продолжаю:
— Ты же понимаешь, что ты сейчас рыдаешь о том же самом Ромео, над которым смеялась вчера в саду? Да, он красивый, но ты же помнишь, что еще вчера он якобы любил меня?
— Со мной всё по-другому, — шепчет она. — Я чувствовала правду в его словах.
Я отпускаю ее и издаю протяжный стон.
— Я сделала, как ты сказала, Роз! — продолжает Джульетта. — Только не с Парисом, а с Ромео.
— О чем ты?
В ее глазах зажигается лихорадочный огонь.
— Я говорила с ним! О, мы почти час говорили! Я теперь знаю, что он любит лето и что он… Он может есть клубнику без вздутия!
— Ты серьезно?! По-твоему, этих фактов достаточно, чтобы влюбиться?
— Ты сама говорила…
— Да не об этом же!
Я плюхаюсь рядом с ней на кровать, готовая расписаться в собственной беспомощности.
— Он был честным со мной, — шепчет Джульетта. — Каждое слово исходило из его сердца…
— Как ты можешь быть в этом уверена?
Она пожимает плечами, и выглядит невероятно маленькой.
— Я это просто знаю. Это же и есть любовь, разве нет?
Я закатываю глаза, но она этого не видит.
— Джули, ты действительно веришь, что мальчик может искренне влюблен в тебя, когда он шел сюда с мыслями обо мне?
Она поворачивается ко мне и сужает глаза.
— Ты ревнуешь!
— Чего? Ревную Ромео?
Она энергично кивает.
— Да-да, Роз, ты ревнуешь. Ты презирала и отвергала его любовь, а теперь тебе обидно, что он перенес свое внимание на меня!
Мне хочется взвыть.
— Да нет же! Просто… Это же правда странно! На рассвете Ромео любил меня, а при свете луны уже целует тебя!
Джульетта молчит и тяжело дышит.
— А может, — наконец спрашивает она, — он просто встретил настоящую любовь? Может, это наша с ним судьба, ты не подумала?
Я вздрагиваю и прикусываю язык. Если мы продолжим ругаться, некому будет спасти ее от этой «судьбы». Она снова падает лицом в подушку и плачет. Я рассеянно глажу ее по спине и пытаюсь подобрать правильные слова.
— Джульетта, — выдыхаю я. — Прости меня, я просто переживаю… Вы оба так молоды. Один поцелуй, несмотря на всю его магию, мало что может сказать о любви. К тому же, ты уже обручена с Парисом…