— С прошлым восходом солнца ты утверждал, что любишь Розалину.
Я лишь пожал плечами. Справедливое замечание, что тут сказать? Но Лоренцо стар и не может понять глубину моей любви к Джульетте. О, ну как он может понять? Память о молодости давно покинула его, как и любые напоминания о любви не к Богу, а к женщине.
А нашу любовь с Джульеттой благословили звезды. Луна, которая освещала прекрасное лицо моей красавицы, уже считает нас мужем и женой. А тайная свадьба, которую, хвала небесам, Лоренцо всё же проведет, нужна лишь для того, чтобы ни одна тень, ни одно пятнышко грязи не запятнало честь моей возлюбленной.
К тому же, что, как не наш с Джульеттой брак, способно залечить старые раны Вероны? Сегодня на рассвете мы произнесем клятвы, и я стану мужем самой лучшей девушки на свете. А потом у меня будет целая жизнь, чтобы узнать ее получше.
Глава 15. Бенволио
Я просыпаюсь на покрытой мхом земле, а Розалина — рядом со мной. Уже почти рассвело. Ее щека лежит на моей груди, ее волосы рассыпаны у меня по плечам, а ритм ее дыхания совпадает с биением моего сердца.
Есть ли в этом мире мужчина счастливее меня? Боже правый, бы отдал всё, чтобы остаться навсегда в этом моменте. Хочется запечатать его, как пузырек воздуха в янтаре.
Через мгновение Розалина открывает глаза и на краткий миг прижимается ко мне, а потом… Очевидно, она вспоминала про наше местонахождение. И она от души отталкивается ладонями от моей грудной клетки, выбивая из легких воздух.
— М-м-м! — я хватаюсь за грудь, пытаясь вздохнуть и не рассмеяться над ее испуганным видом.
Розалина уже на ногах, и она бледна. Ее опасения понятны, и я хочу ее успокоить, но для начала мне нужно встать.
— Черт, Бенволио, что мы наделали? Что мы наделали?!
— Ну, мы поспали, — выдавливаю я, перекатываясь на колени. — А до этого разговаривали. Клянусь, больше ничего не было.
Она упирает руки в боки и щурится, когда я встаю.
— Ты уверен?
Я улыбаюсь ей.
— А ты нет?
Розалина на мгновение задумалась.
— Я… Да, ладно, прости. Вчера было так много вина, я просто испугалась, вдруг чего не помню. Мы просто разговаривали, да?
— Да, — киваю я, позволяя себе заправить ей за ухо один непослушный локон. — Мы просто решили, что лежа на траве удобнее рассматривать звезды.
Румянец возвращается к ее щекам, а в глазах появляется облегчение.
— Ага, я помню, — она улыбается и загибает пальцы. — Мы обсуждали маскарад, характер Меркуцио, политику герцога. А еще, — ее улыбка стала озорной, — ты рассказал, что боишься высоты.
— О чем ты поклялась не говорить ни единой живой душе за пределами этой рощи.
— И я помню, что твой любимый цвет — изумрудный…
— А ты до двенадцати лет верила в… Как ты сказала? Зубную фею?
Она смеется, и этот звук заставляет меня поверить в то, что феи и правда существуют. И что одна из них стоит прямо передо мной.
Розалина делает шаг вперед и нежно целует меня в щеку. Я вздрагиваю от неожиданности. Определенно, она ведет себя раскрепощеннее, чем любая другая дама в Вероне, но это вовсе не выглядит как распутство. Это больше похоже на… свободу?
— Это была чудесная ночь, Бенволио, — говорит она. — Спасибо тебе.
Мы идем, взявшись за руки, и слушаем отдаленные звуки просыпающегося города. Пока мы молчим, я пытаюсь придумать повод увидеть Розалину снова. А это непросто, учитывая адскую вражду, которая раздирает наши семьи. Если бы не эта глупость, мы встретились раньше.
С чего вообще всё началось? И когда закончится? Если старейшины не могут преступить через свою гордость, то может нам, их потомкам, стоит быть умнее?
Внезапно внутри меня всё подпрыгивает, а в голове мелькает мысль — яркая, как вспышка молнии, которая уже через секунду оформляется в четкую идею. Мне становится трудно дышать. Что, если… Вот же, он способ! Такой простой и сладостный… Может, небеса наконец улыбнутся мне и Вероне?
Мы достигаем границы рощи, выходя на дневной свет. В лучах солнца глаза Розалины кажутся слишком чистыми и прозрачными, чтобы быть настоящими.
Но прежде чем я раскрою ей свой план, мне нужно знать две вещи.
— Розалина, — начинаю я. — Скажи честно, тебе всё еще нравится Меркуцио?
Она закусывает губу и отводит глаза. Я едва осмеливаюсь дышать в ожидании ответа.
— Не знаю, — наконец выдыхает она. — Он хороший человек, но… Кажется, я придумала себе его образ, который не совсем совпадает с реальностью. Не уверена, что мне стоит и дальше держаться за фантазии.
Мне хочется подхватить ее на руки и закружить, но я не решаюсь. Вместо этого я прочищаю горло и спрашиваю: