— То есть, — прерываю ее я. — Вы знаете итог? И ничего не делаете?
— А что я могу сделать?
— Остановить это!
Во мне поднимается злость, когда я представляю, что в ее силах было предотвратить все эти события, но она ничего не сделала. Меркуцио мог бы жить…
— Может, этой вашей Розалине всё-таки стоило умереть окончательно? — говорю я, прищурившись. — Зачем было искать ей замену? Может, мироздание само хотело предотвратить…
Джузеппа качает головой.
— Уверена, она бы рассуждала так же, как ты, если бы всё знала. Но нет, ей нужно было жить. Прожить достаточно для того, чтобы… Увидеть всё это, — она вздыхает и кивает в сторону склепа. — Я так до конца и не разобралась, почему нарушился баланс, но…
— Если вы ничего не хотите делать, то это сделаю я!
Возможно, во мне взыграло чувство противоречия, но я не могу с этим совладать. Я выпрямляюсь и смотрю в лицо Джузеппы, ожидая, что она броситься меня отговаривать. Однако вместо этого она спрашивает:
— И что ты собираешься делать?
Я пару раз удивленно моргаю. И правда, что? Что бы я не делала до сих пор, всё выходило боком.
— Буду сидеть тут, — наконец говорю я. — Не сдвинусь с места, пока Ромео не приедет. Скажу ему, чтобы просто подождал пять минут, пока Джульетта проснется.
Джузеппа по-доброму смеется и кивает.
— Хороший план. А что потом?
— Эм… Потом?
Признаться, я никогда не задавалась этим вопрос. Полагаю…
— Потом, — продолжаю я, — они уедут в Мантую и будут жить долго и счастливо.
Или не очень-то счастливо, учитывая влюбчивость Ромео и совершенную неподготовленность Джульетты к жизни. Но они, во всяком случае, будут живы. Это ведь важнее всего остального, не так ли?
— А мы, — говорит Джузеппа, — останемся здесь, в Вероне, и будем наблюдать, как две семьи продолжат убивать друг друга. Ведь ты не оставишь им шанса примириться.
Это я-то не оставлю шанса? Я вспыхиваю от этих слов.
— Они могли бы примириться в любой момент, — шиплю я. — Достаточно кому-то просто быть умнее! Почему бы не использовать свадьбу Ромео и Джульетты как повод остановить это безумие?
Джузеппа пожимает плечами.
— Счастье объединяет только тех, кто любит, — говорит она, глядя прямо перед собой. — Те, кто ненавидит, способны объединиться только в горе.
Я открываю рот, чтобы возразить, но не нахожусь с ответом. Все возражения, которые я могла бы произнести, вдруг кажутся мне бессмысленными. Будто я сражаюсь с ветряными мельницами. Джузеппу мне не переубедить, да и какой смысл?
Наш разговор пробудил во мне вспышку ярости, но она оказалась лишь искрой, которая потухла в море бессилия. Зачем мне биться в закрытую дверь, если буквально никто не хочет ее открыть?
Джузеппа упирает ладони в колени и поднимается со скамейки с тяжелым вздохом.
— Что ж, — говорит она. — Удачи тебе в твоем бдении. Но если передумаешь, я жду тебя у себя, Ангелина. Тибальту всё еще нужен уход…
Я резко мотаю головой.
— Розалина, — говорю я. — Зовите меня Розалиной.
Она улыбается.
— Как тебе угодно. Тебя и правда от нее не отличишь. За исключением того, что она не знала того, что знаешь ты.
— А вы? — спрашиваю я. — Кто вы? Люди говорят, что вы…
Мне не нравится слово «ведьма», но вдруг?
— Ведьма? — заканчивает за меня Джузеппа, будто услышав мои мысли. И звучно усмехается. — Можно и так, но мне больше нравится слово «смотрительница». Но ты зови меня как хочешь.
На этом она поворачивается и медленно шагает прочь, оставляя меня наедине с моим выбором.
Глава 35. Ромео
Бальтазар принес мне весть о конце света. О нет, это не конец земли или неба, Рая или Ада, нет. Те миры продолжают жить, вечные и неизменные, а вот мой мир кончается здесь и сейчас. Сегодня.
Начало конца — смерть Джульетты. Финал — моя собственная смерть.
Я забегаю в ближайшую аптеку и требую у толстяка за прилавком нарушить эдикты Мантуи, продав мне зелье, способное меня убить. Сначала он испуганно трясет рыхлыми щеками, но мешок с золотом быстро заставляет его переменить взгляды.
Он бросает вызов законам города, а я бросаю вызов звездам. Ибо если не могу жить с Джульеттой, я непременно умру с ней!
И я запрещу себе думать обо всем, чего мне будет не хватать на том свете. О смехе друзей и их похабных пьяных шутках. Об играх в карты и звоне монет, когда мы делаем ставки. Обо всех глотках крепкого вина, которые я не выпью, и танцах, которые не станцую.
Я сжимаю в руке склянку с ядом и убеждаю себя, что мне всё равно, что я больше никогда не обыграю Бенволио в бочче. Нет. Лучше умереть, чем пить вино, играть в карты и танцевать в мире, где нет Джульетты.