Жизнь уходит так быстро, как будто ей с нами неинтересно. Почему так холодно? Почему вокруг снег? Где я? Это ад? Но в аду должно быть жарко. Или рай? В раю зелень и вечное лето. И ангелы. Где я? Почему так холодно? Неужели так и наступает конец… а туннель со светом в конце? Снег… я люблю снег, но так холодно. И страшно. Одиноко. Где же ангел? Где хоть кто-нибудь? Холодно и страшно…
Андрей плакал. Он не плакал с детства, да и в детстве плаксой не был. Когда его били – он терпел, когда придавали – проглатывал обиду, даже когда свадьба сорвалась… но теперь он больше не мог. Он плакал взахлёб и думал, что это только его горе, но подошли родители. Люди, которым я причиняла столько боли.
- Она же не умрёт, да? – посмотрел Андрей на моих родных.
- Конечно, нет. Такие, как она, не умирают, - всхлипнула мама.
- Как она могла?
- Она любит тебя, Андрюш. Неужели ты не понял? Она сделала это ради тебя.
Подошла медсестра:
- Пойдёмте к детям. Вам надо всему научиться.
- Зачем? – Андрей поднял глаза.
- А как вы за ними ухаживать будете?
- Она не умрёт. Слышишь, не умрёт. Даже думать не смей!!!
- Даже если не умрёт, неизвестно, когда придёт в себя.
- Не даже если, а не умрёт. И я её не брошу. Когда она придёт в себя, мы вместе всему учиться будем.
- Андрюш, не дури. Детей уже скоро выписывать будут. Натуську так быстро не выпишут, - это мама, всё ещё надеется, что я выживу. А папу позвал врач.
- Понимаете, она здесь лежит уже неделю. У нас никогда такого не было. Мы же не обычная больница, здание у нас маленькое, народу много. Мы подождём ещё неделю, но вы должны знать, что после этого мы её отключаем от приборов жизнеобеспечения.
- Вы не можете без согласия родных, а мы согласия никогда не дадим.
- Можем. У нас есть её заявление. Да и я вам как врач говорю – не придёт она в себя. Я не знаю, почему она до сих пор жива. С такими родами не выживают. Предупредите родных – мужа, мать.
- Вы не можете так поступить. Вы же клятву давали.
- Могу. Она не выживет, её предупреждали. Она сама это выбрала. А у меня вот-вот будут люди рожать. Надо давать жить другим, а не лелеять надежду вырвать из лап смерти. Ещё скажите, вы её понимаете и одобряете её поступок?
- Я ей горжусь, - прошептал папа.
- Семейка придурков, - сказал сквозь зубы врач и вышел.
- Малыш, вот снова я. Я тебе, наверно, уже надоел. В твоих интересах придти в себя. Этот врач, не буду говорить кто он, ты не любишь, когда я ругаюсь, хочет отключить тебя от приборов. Но ты же всегда говорила, что русские не сдаются, и что ты не ищешь лёгких путей. Ты не можешь сейчас просто взять и сдаться. Не можешь. У тебя теперь дети. И не надо говорить, что у детей есть я, если ты уйдёшь, я уйду вместе с тобой. Не дури, заяц. Приходи в себя. Завтра я не приду к тебе, надо закупать детям приданное. Я же так ничего и не купил, а их скоро выписывают. Я приду послезавтра, и чтобы ты уже была здорова, поняла? Так не хочу уходить от тебя, ведь где-то рядом ходит враг в белом халате, которому просто не терпится на твоё место положить кого-нибудь ещё. Зачем ты только написала это заявление? Если бы не оно, он бы права не имел даже думать об этом, а теперь… ты только приди в себя. Я обещаю, что всегда буду рядом, что буду делать всё, что ты захочешь. Только очнись. Ты же сильная, мой ангел. Я больше не могу без тебя. Мне плохо. Только не бросай, - Андрей потёр глаза и вышел.
Холод отступил, а снег всё шёл. Сколько времени прошло? Если здесь вообще понятие времени? Где же я? Неужели я настолько нагрешила, что теперь навсегда останусь здесь? Одна посреди снега и холода. Хоть ветра нет. Или ветра здесь тоже быть не может? Тогда почему идёт снег?
Почему потемнело? Почему так больно? Куда делись снежинки, откуда пришла боль? Кто меня держит за руку? Почему так больно?
Я открыла глаза. Рядом сидела мама. Плакала и держала меня за руку. Почему она плачет? Неужели что-то с Андреем? Нет, тогда уж с детьми. Где мои дети?
- Мама, - как трудно говорить. В горле пересохло. Получился еле слышный шёпот. Но мама услышала. Прям как в песенке – но мама услышит, но мама поймёт, но мама меня непременно найдёт. Она подняла голову и посмотрела на меня. Вошёл папа с двумя стаканчиками кофе, которые тут же уронил. Нажали на кнопку вызова, пришёл врач. А я так и не успела спросить.