- Лебедев! А Лебедев! А мне винтовку дадут? - спросил Захар, уже сидя в траншее.
- А твоя-то где? - приоткрыл один глаз дремлющий Лебедев.
- Не помню. Когда прыгал сюда, куда-то делась…
- Ну и все. Так пойдешь. С лопаткой. Лопатка то есть?
- Нету! - сознался Захар.
- А чего у тебя есть-то вообще? - раздался знакомый голос вчерашнего конвоира.
- Мурзик! - Лениво сказал Лебедев. - Дай бойцу лопатку.
- Хера себе! Чего это я ему свою лопатку должен отдавать? - удивился рядовой Култышев.
- А у него, кроме зубов и пальцев, не с чем в атаку идти.
- Лебедь! Свою ему отдавай. А я не дам! - сел рядом Култышев.
А Захар поинтересовался:
- А почему Мурзик?
Удмурт косо посмотрел на него и сказал:
- Еще один такой вопрос и в атаку пойдешь с руками, а зубы тут оставишь. Понял?
- Чего не понятного-то… - обиделся Захар и замолчал.
- Лебедев. Дай будущему штрафнику штык. - Подал вдруг кто-то голос. - Пусть к палке какой-нибудь примотает.
- А я чего, товарищ лейтенант? - ответил Лебедь.
- А ты и так большой. Тебя фрицы увидят, и пятки салом сразу смажут.
Лебедь вздохнул, отомкнул штык и протянул его Захару.
Тот повертел его в руках. Тогда Лебедь приподнялся и стащил с бруствера длинный сучок. Мурзик же достал из кармана шнурок.
Матерясь про себя, Захар приматывал штык к деревяшке. Лебедь курил, правая его нога почему-то дрожала, а Култышев просто смотрел в молочное небо, вертя в руках складной нож…
Слева и справа вдруг зашевелился народ. Часть бойцов вдруг поднялась полезла через бруствер в сторону немцев.
- А мы чего? - заволновался Захар.
- Сиди и жди. - Спокойно ответил Лебедь. - Сиди и жди.
Где-то в глубине наших позиций вдруг заиграла гармошка. Несколько нестройных голосов заорали: «По полю танки грохотали!».
- А это чего это? - нервно подпрыгнул Захар. - Мужики, чего это?
- Сиди и жди…
Немцы почему-то молчали. Тишина стала казаться невыносимой, как в этот момент где-то что-то ухнуло, засвистело и утро разорвалось - «Бамм! Бамм! Бамм!»
- Рота к бою! - закричал лейтенант.
Мужики медленно, ровно нехотя, встали.
- Да как же я с палкой-то… - простонал Захар, когда крепкая рука Лебедя схватила за шкирку.
- Сейчас в репу дам! - пообещал тот. И зашмыгал носом.
А Мурзик надел каску, прикусил ремешок и чего-то там замычал. На верхней его губе повисла капелька пота.
Взрывы долбили красными вспышками в белизне тумана.
- Батальон! По-пластунски! Вперед!
Спотыкаясь, он перелез через стенку окопа и, словно паук побежал вперед на четвереньках. В сторону раскатов.
Его тут же дернули за ноги и он плюхнулся рожей в грязь.
- Ползи, дура! И перед собой смотри! Мину увидишь - обползай!
- Ага. - Кивнул Захар, хотя мало что понял. Как же ее увидеть-то… Переползая через какие-то рытвины, он старался тыкать в каждый подозрительный бугорок штыком. Везло. Пока везло.
И тут артналет прекратился.
- Батальон! - где-то заорал комбат! - За Родину! Вперед, мужики!
Тут же его кто-то дернул за шкварник и подопнул.
Справа, слева, впереди, сзади раздался многоголосый рев:
- АААААААААААА!!!!!
Заорал и Захар, помчавшись сквозь туман неизвестно куда,
И тут же немчура открыла огонь. Вокруг засвистело, загрохотало, застонало. Краем глаза он успевал замечать, как рядом то и дело падают бойцы. Кто отброшенные назад свинцом, кто, взлетая на воздух.
Чья-то кровь брызнула в лицо теплым дождем. Моментом вдруг казалось, что больше никого не осталось, что он бежит один навстречу смерти. А все пули летят в тебя. Пару раз он споткнулся о мягкие тела убитых. Пару раз свалился в маленькие минометные воронки. И порвал штаны, пробегая через чертову колючку.
И вдруг земля пошла вверх. А в тумане вдруг показались сначала яркие вспышки, а потом и сами силуэты врагов.
Он орал, но бежал, не мигая, вытаращив покрасневшие глаза.
Он один!
А вот хрен! Не один! Кто-то уже прыгал в немецкую траншею, сбивая прикладом каску пулеметчику. Кто-то уже хрипло матюкался, с жутким хлюпом втыкая лопатку поперек гансовского лица.
Захар разбежался и, словно играя в футбол, со всей дури пнул высунувшегося невпопад немца. Тот хрюкнул и, взмахнув руками, упал вниз.
Не удержавшись, Захар свалился на него. И сверху упал кто-то еще. Выбравшись из-под тела, он увидал, что это какой-то незнакомый «кубарь», зажавший в руке наган.
Захар с трудом вытащил пистолет из руки убитого и побежал по траншее. Заскочив в какой-то тупичок, увидел безоружного немца. Тот заорал, подняв руки вверх:
- Рус, нихт шиссен, их бин коммунистен! Их бин нихт дойчен! Их бин остеррайх!
Захар растерялся, постоял пару мгновений, а потом выстрелил в австрийца два раза. И встал.
- Чего встал? - Рявкнул над ухом Лебедь.
- Да вот… немца убил… - растерянно ответил Захар, разглядывая окровавленное, лежащее перед ним тело.
- Ну и хер с ним! Правильно!
А потом прицелился и добавил в него еще пулю.
- Вперед!
И они рванули дальше. Пару раз выскакивали на них еще немцы. И Лебедь обоих кулаком сбивал с ног, а потом смачно добивал прикладом под каску.
И внезапно все кончилось.
Навалилась резкая тишина, прерывающаяся лишь стонами раненых да редкими хлопками выстрелов.
- Землетрясение… - непослушными губами вымолвил Захар.
- Чего?? - повернулся к нему Лебедь.
- Земля, говорю ходуном ходит… Как волны. Вверх-вниз. Вверх-вниз. Как волны… - и захихикал.
Лебедь посмотрел ему под ноги и, не целясь, выстрелил в землю. Передернул затвор и снова выстрелил.
Что-то шлепнулось Захару на щеку. Он машинально вытер ее и посмотрел на ладонь. Маленький кусочек человеческого мяса.
- Ты на фрица раненого встал. - Засмеялся Лебедь. - Вот тебе и качка морская.
Захар тоже нервно захихикал в ответ и сошел с трупа.
И тут голова Лебедя разлетелась в клочья. Тело его брызнуло фонтаном крови и грузно осело.
К траншее подбегали немцы. Снова началась пальба. А Захар побежал по траншее обратно, на ходу, пытаясь отстреливаться. Только выстрелов получилось два. На бегу он подхватил немецкий карабин и бил, бил по затвору ладонью. Завернув за угол, он вдруг вновь наткнулся на ганса.
Напуганное лицо показалось знакомым. Захар остолбенел:
- Ёж?! Ты?!
- Я… - то ли на русском, то ли на немецком ответил Ёж.
И тут плоский штык немецкого карабина с хрустом вышел из груди Захара.
А в небе появилось солнышко…
Глава 6. Партизаны
Лютей и снежнее зимы
Не будет никогда, -
Эвакуированы мы
Из жизни навсегда.
Ах, мама… Ты едва жива,
Не стой на холоду…
Какая долгая зима
В сорок втором году.
Фельдполицайкомиссар Дитер Майер трясся в маленьком «Опеле» и размышлял о внезапно открывающихся перспективах карьерного роста. Обычный допрос этого контуженного русского дал такие неожиданные результаты. Вообще-то, положа руку на сердце, тому гауптману, - как его… Бреннеру, кажется? - полагалось его просто сдать армейской разведке.
Какое счастье, что Майер оказался рядом и решил развлечься. И вот, американские сигареты «СССР. Первые», корейская зажигалка и комплект русского камуфляжа в багажнике могут открыть ему путь наверх, из этих чертовых болот, как минимум в штаб армии.
Жалко, черт побери, что этот русский сошел с ума. Никогда не поймешь, что у них в голове. Одно понятно точно - все они животные. Один Глушков чего стоил. Та еще тварь. Ему бы лишь нажраться и залезть на бабу. Вот и долазился. Тот дурачок шлепнул его прямо на девчонке. Интересно, сошла она с ума тоже или придет еще в себя?