Впрочем, что до нее? Когда он приедет в заслуженный отпуск с Рыцарским Крестом, любая арийка…
…Бам! И тут машину тряхнуло так, что Майер едва не сломал шею о потолок кабины.
- Чертова свинья! - заорал он на водителя, но тот повалился на комиссара, брызгая кровью и обезображенного лица.
Что-то ухнуло, захлопали винтовки, раздалась автоматная очередь. По корпусу машины застучали пули.
Партизаны! Майер лихорадочно задергал дверную ручку, попутно вытаскивая из кобуры «Вальтер».
И едва он вывалился из машины, как в лицо уперся ему ствол. Комиссар поднял взгляд и увидел парня в телогрейке. Вполне, между прочим, арийской внешности. Немец даже не успел пожалеть о Германии, как партизан нажал на спусковой крючок.
- Костя! Дорофеев! Чего там у тебя? - крикнули парню из придорожных кустов.
- Шишка какая-то. С портфелем.
- Кончил?
- Ага!
- На хрена?
- А на хрен?
- Тоже правильно. Пошарь там, может, есть чего?
Партизан Дорофеев заглянул в машину, пошарил в бардачке, потом прошелся по карманам убитых.
Забрал все более-менее ценное и скрылся в деревьях.
- Совсем немцы охамели. - Буркнул он, когда упал на землю рядом с двумя товарищами. - Без охраны ездят, хоть бы что.
- Чего в машине нашел? - спросил один из партизан.
- Ни хрена хорошего. Портфель только. Да карабин с пистолем забрал.
- Ладно, уходим. Дома глянем, чего там.
И они неторопливо, гуськом ушли в глубь леса…
…Портки мне зашей! - проворчал дед Кирьян. - В лес тут ходил, за гвоздь зачепился…
Рита вздохнула и взялась за нитку с иголкой. Помершая прошлой осенью жена деда Кирьяна, похоже, была хозяйственной женщиной. Рукоделья было столько, что сама Рита, наверное, это все вышивала, вязала, пряла и ткала лет сто. Ну не сто, а пару десятков годков точно. По крайней мере, все эти занавесочки, половички и прочие покрывальца явно домашние, не покупные.
- Дедушка, а ты где гвоздь-то в лесу нашел? - спросила она, вдевая нитку в ушко.
- Да наразбрасывали тут… Ходят всякие и бросают, где попало.
Рита вздохнула.
Дед Кирьян покосился на нее и сказал:
- Не вздыхай как кобыла перед пахотой. Все с твоими знакомцами нормально будет. Дойдут. Виталик, вроде, мужик опытный и злой. Точно, дойдут.
- Хочется верить… Но не очень получается, дедушка…
- Думать тебе, внуча, не о них, сейчас надо. А о себе. Полиция прознает - чаво делать будем? Одну в лес тебя выгонять? Тоже не дело. А мне с тобой идти - только кур смешить…
- Дед Кирьян! - решилась вдруг Рита. - А мы ведь с ребятами не местные…
- Удивила… - буркнул тот ответ. - Быдто не знаю…
- Мы совсем не местные…
- Хы… Как немцы, что ли?
- Хуже. То есть, нет…
И она принялась сбивчиво рассказывать.
Дед только покряхтывал во время рассказа.
- Чудны дела твои, Господи! - сказал он, почесав затылок. - Значит две тысячи восьмой год, говоришь? А войну-то наши, когда выиграют?
- Я уже и не знаю - выиграют ли…
- Это как это? - возмутился дед. - Да чтобы наши войну не выиграли? Да быть того не может! Запомни, девка!
- Я тут, дедушка, по улице шла в Москве. Улица Маршала Жукова, называется. А там поперек нее растяжка рекламная. Ну, плакат такой - «Мерседес. Истинно немецкое качество. Порадуй себя».
- Жуков маршалом, значит, станет… - задумчиво ответил Кирьян Богатырев. - А ведь как я, унтером был…
А Рита, ровно не услышав его, продолжила:
- Русского в Москве ничего и нет уже. Только памятники архитектуры.
- А люди?
- А люди вроде бы русские. А посмотришь - так уже и нет. Помесь американцев с французами. На все им наплевать, кроме себя.
- Как же вы дошли-то до этого?
- Не знаю я… Вроде бы эту войну выиграли… Выиграем. В сорок пятом. А Советского Союза больше и нет. И России, похоже, нету. Раша Федераша.
- Это чего еще такое?
- Российская Федерация. Республика демократическая.
Дед Кирьян засмеялся:
- Это как при Сашке Керенском, что ли?
- Вроде того… Украина сама по себе, Белоруссия, Казахстан… Все по своим углам разбежались.
- Так ведь понятно. Вона, в годы гражданской - что ни уезд, так республика, что ни волость, так независимая. А потом пришли большевики и всех к стенке поставили. И у вас так случиться. Не могёт Россия без руки сильной. Вот когда ваши эсеры с кадетами все развалят окончательно - новый царь и придет.
- Вряд ли, дедушка Кирьян. Слишком там совесть с выгодой перемешана. Всем все равно. Война тут с Грузией была - так сидели как болельщики и по телевизору наблюдали, как наших убивают.
- Чего это еще за телевиздер?
- Типа кино. Только в каждом доме свое.
- Аааа… - приподнял левую лохматую бровь дед. - Ихний Ленин говаривал, да, что мол, пока народ безграмотен, важнейшими из искусств для них, большевиков, являются кино и цирк. Это у нас еще на шахте какой-то пропагандист говорил. Я так думаю, потому, чтобы народ не думал, а веселился. Вот вишь и довеселились до того, что немец под Москвой сейчас ходит.
- А у нас уже в Москве…
- А у вас уже в Москве, да… А чего ж вы там ничего не делаете-то?
- Так я же вам говорю, дедушка. Все равно всем. Равнодушные стали.
- Ну, вот ты-то же поехала воинов павших хоронить, значит неравнодушная?
- Так что я одна-то могу сделать.
И тут дед Кирьян не на шутку осерчал:
- Ты мне это брось! Одна она… Уж и не одна, а десять человек, говоришь, неравнодушных? А где десять там и еще, поди есть? Да и одна даже, ну и что? Кабы так рассуждали бы все, так и людей-то на Земле уже не было бы. Ты, вот сюда чудом попала, тоже будешь сидеть, ручки сложив? Нет, ты возьми винтовку и немца убей. Пулей, штыком… Потому как если ты немца не убьешь - он тебя убьет! Или другого кого!
Рита помолчала и ответила:
- А вы-то, что тогда не убиваете их?
Дед Кирьян вдруг осекся, замолчал и как-то искоса посмотрел на девчонку.
А потом уже ласково сказал:
- Не обращай внимания, внучка. Чего-то я сам на себя разозлился, наверное. Тебе-то бабе и впрямь - дома надо сидеть. Не бабье это дело - человеков убивать. Бабье дело человеков рожать.
И тягостно замолчал.
- А у меня вот не случилось детишек… Агась… - после тяжелой паузы продолжил он. - Значится, права ты девка… Пора и мне германцев погонять. Хоть не столь я и уклюж, как в молодости, но кой-чего еще помню. Только вот тебе-то, что делать?
И опять замолчал. А Рита пожала плечами.
- По уму, тебе бы надо тут сидеть, да ждать, пока наши не придут. Тем более, ты тут не одна такая. Вона друзья твои - Виталий да Захар - до наших уже поди добрались. Да и ежели вас троих сюды закинул Господь зачем-то, таки и остальных, наверно тоже? С другой стороны, в экой заварухе все ли дойти-то смогут? А? Так что придется и нам с тобой отсюда уходить. Проведу я тебя через линию-то фронта. Она тута вся в дырочках. Только вот ты думай - зачем тебя сюда Господь перенес?
- Наверно, потому что…
- Да не «потому что», а «зачем»! - перебил ее дед. - Про «потому что» будешь дома рассуждать! - и чего-то там еще подумал, но не сказал, смешно пожевав губы и дернув себя за бороду.
В сенях вдруг что-то загрохотало, раздался забористый мат и распахнулась настежь дверь.
В избу вошли трое вооруженных пацанов.
- Здорово, дед!
- И тебе не чихай! - буркнул тот в ответ. - Чего пришли?
Ритка помертвела. Полицаи?
Тот, который зашел первым, снял фрицевскую кепку и оказался неожиданно лысым. В сочетании с бородой, вид у полицая был достаточно импозантный. Что-то среднее между басмачом из прошлого и скинхедом из будущего.
Ритка невольно прыснула.