Костика, как самого молодого, отправили в охранение.
При этом Еж не переставал трещать:
- Ну, значит, очнулся, я когда - сразу подумал, что все. Кранты. Башня уехала напрочь. В смысле, с ума сошел. А потом решил, что помер. Я где-то читал, что, мол, три дня душа тут шатается, а потом куда-то там улетает. Дальше не помню. Думаю, раз я помер, чего мне терять? Решил повоевать как следует. А чего, я всегда мечтал. Как кино смотрю, так и пострелять охота. Я раньше любил в игрушки-стрелялки побегать. «Medal of Honor» там…
- Чего это за игрушки такие? - спросил Валера.
- Потом расскажу, как-нибудь. Интересные.
Первым делом переоделся. Снял с покойничка гимнастерку, галифе подобрал в размер. Даже кирзачи нормальные нашел. С оружием, правда, не сразу хорошо получилось…
- Еж, ты чего, с убитого снял?? - возмутилась Рита.
- А мне чего в джинсах по лесу скакать и в аляске? Для полного совпадения в деталях, так сказать. А вот, когда есть захотел - задумался сильно. Как же это - помер, а есть хочу? И тут вспомнил, что прямо перед отъездом книжку читал, этого… то ли Лошадинского, то ли Кобылинского…
- Овсова! - поддел Ежа внимательно слушавший Валера.
- Да не… А, вспомнил. Конюшевского. «Попытка возврата». Там типа, тоже герой в прошлое попадает. В июнь сорок первого. Правда, он крутой там. Типа спецназовец. Ну и всех мочит вначале, а потом до Сталина добирается.
- В чем мочит? - не понял Валера. - Типа кто?
Дед выразительно провел ребром ладони по горлу:
- Мокрухой занимался. Мокрыми делами. Специального, наверное, назначения человек. И чего там с товарищем Сталиным? Тоже…
- Да не… Он, типа его советником стал. Война в итоге не в сорок пятом закончилась, а в сорок четвертом. В-общем читать надо. Интересная книжка. Ну, я и подумал - а почему бы и со мной не так? Может я тоже - в прошлое попал. Только по-настоящему, не по-книжному. Чтобы изменить его. Ну и пошел на восток…
- Тут он мне и попался. - Встрял Кирьян Васильевич. - Аккурат в тот день, когда мы тебя в больницу отнесли. Сразу понял, что ваш он. Идет по лесу - песни поет, по сторонам не смотрит. Война она быстро учит.
- Это я от голода. - Нисколько не смутившись, ответил Ёж. - Вот мы и встретились, значит, и Кирьян Василич меня первым делом спрашивает…
- Первым делом я тебя на землю уронил.
- Детали пропустим. Так вот, спрашивает - Маргариту, знаешь, фамилия у нее Малых? Если бы я не лежал. Я бы опять упал. А потом оказалось, что и Захар с Виталиком у него бывали.
- Ну а потом я и Валерке Владимировичу рассказал вашу историю… - облизнул ложку дед и сунул ее за голенище.
- Я бы все равно понял - что-то не так здесь. Лекарства незнакомые, потом даты на упаковках посмотрел. Странные какие-то. - Ответил Валера. - Забавно, что у них срок годности аж через шестьдесят шесть лет выйдет.
- А Косте говорили? - спросила Рита.
- Еж! Хватит жрать! Молодому оставь… Нет, ему не говорили. Незачем. Да и не в себе он, друзей-то убили, вишь как получилось. Себя винит, сейчас. Кабы фрица того не убили, глядишь и не приехали бы каратели. И обошлось бы все по-другому. Сглупили по молодости. Так что, умом повредится точно, ежели мы ему вашу историю расскажем. Маргарита когда мне рассказала, так я тоже было подумал про помутнение рассудка. Не то у нее, не то у меня. А потом молитву прочитал - ан нет. Все в порядке. Не грезится…
- Ну а потом за тобой пошли! Дед специально про меня не говорил, чтобы ты не дергалась раньше времени.
Дед остановился. Подумал чего-то, потом достал ложку и треснул Ежа по лбу:
- Не перебивай старшего! - А потом продолжил. - И вот надо было случиться, что фрицы приехали за полчаса до того, как мы за тобой пришли. Сидим значит в перелеске, смотрю, доктор наш задами бежит. Через забор полез, а забор возьми да подломись. Только очки в разные стороны. Подползает - а под глазом фонарь светит на всю округу!
- Бывает! - развел руками Валера и улыбнулся. Правда, одной половиной лица.
- Пошли мы посмотреть, что да как. У меня в мешке простынь нарвата была. Вместо бинтов. Ну, я руку-то обмотал. Поди за своего примут. Обождали, пока там немцы людей распустят и ходу.
- Дедуль, а чего повязка-то красным запачкана была?
- А покойница моя, старуха, чернила красные на нее пролила. Ох, я ей задал тогда… - В глазах деда мелькала лукавинка.
- Старуха… Сорок четыре ей всего было, когда умерла она у тебя. Помню. - Улыбнулся Валера.
- Кирьян Васильевич, а вам сколько? - спросил Еж, помалкивавший до этого после удара ложкой.
- Пятьдесят четыре. - Почесал дед голый подбородок. - Совсем старик…
- А музыке блатной, где научились? Очень натуральное исполнение. - Подал голос доктор.
- Говорю же старый совсем. Пожил много. Пришлось и отдохнуть на киче с музыкантами. Там и наблатыкался. Урка сразу поймет, конечно, а вот фраерам, типа вас, за керю проканаю, - ухмыльнулся дед. - Да мы услышали, как кто-то чужой в боксе твоем разговаривает. Так и сыграли на ходу пьеску. Хотели сразу забрать. Но эта падаль там оказалась.
Дед поморщился:
- Ты как там с ней справилась-то, родненькая?
Теперь поморщилась и Рита:
- Валере спасибо, за пистолет. Маленький, а бьет хорошо.
- Собаке, как говорится…
- Кстати, а вы чего меня сразу не забрали?
- Ну, конечно. Кругом полицаи бегали, немцы. А тут доктор в лес бежит и девицу с собой тащит. А у девицы, от смущения видимо, лицо ярче помидора.
- Хорошо, Рит, я тебя ночью увидел. Иначе заикаться бы начал.
- Лучше бы ты Ёж, заикался. Молчал бы чаще, - огрызнулась Рита.
- Да ладно, зато стреляла метко. Наверное.
Рита показала Ёжу язык.
- Кстати, с чего ты взяла, что я немец-то?
- Мы тогда с хутора Кирьяна Васильевича ноги уносили. В яму какую-то залезли…
- Тайница у меня там вырыта. Еще до войны сделал. Как приехали сюда, так сделал. Большевики они больно жадные, думал, мало ли кулачить опять начнут. Или еще чего. А вот сгодилось от немцев схорониться, - добавил дед.
- Сидим, поглядываем в щелочку под крышкой…
- Какой крышкой? - не понял Ёж.
- Потом покажу, - ответил дед. - Ты Риту-то слушай…
- Немец идет - ну вылитый ты. Лицо один в один, фигура, даже повадки. И все ближе, к яме-то ближе. Думаю, сейчас наступит. Но тут из леса ему закричали. Фамилия такая смешная - Иггельман. Ёж - может это твой дедушка? Ну, типа в плен попал, и того… Дедушкой стал?
Еж возмутился было, но тут Кирьян Василич закряхтел и сказал:
- Смешно как получается… Ман по ихнему- человек, а Иггель - еж… Ежов, значится… Смешно… А я тогда и внимания не обратил!
Валера засмеялся:
- И впрямь, родственник. Наверно и зовут также - Андреас. Отныне будем называть тебя Андреас фон Иггельман!
- Сам ты… Вольфганг Вольдемарович Моцартов.
- Кстати, Вы с немчиком тем, контуженным чего сделали? - перебила их перепалку Маргарита.
- Да к кровати привязали в доме, где у них лежбище было. Не с собой же тащить. Фрицы придут - заберут.
Дед умолчал, что он пристроил между ног немца эфку, а через ее кольцо протянул веревочку, закрепленную на дверной ручке. Двери-то у нас - наружу открываются. Сей хитрый ход подсказал ему, как ни забавно, Андрей.
- Ладно, Ёж, сбегай за Костей. Пусть поест - задание ему дадим потом. Боевое. Сходит до села, посмотрит - чего там и как, - сказал Кирьян Василич.
- Может мне лучше? - сказал Валера.
- Куда ты со своей ногой-то? Ежели бежать придется?
- Ранили? - сочувственно спросила Рита.
- Нее… Я еще в институте учился. В футбол играли. А я голкипером был. Помню удар в рамку по низу. Я бросился и почему-то ногами вперед. Надо бы руками, а я - нет. И лечу. Время медленным таким стало, я только мяч и вижу. И еще вижу как слева их центрфорвард ногой вперед, а справа наш хавбек. И тоже ногой. Я первым успел - мяч выбил, и тут они мне бутсами оба в берцовую - каааак врезали! Попали в ногу, а искры из глаз. Странно. Сначала не понял - достоял в воротах. А после свистка упал и встать не могу.