…- Фланги, фланги держи! Эх, пулемет бы! Фланги держи, самка собаки!
- Чем держать! У меня еще обойма и аллес капут!
- А мне похер! Зубами держи! Я больше в плен не пойду, учти!
- Сам учти! Я тоже не пойду! На, фриц, гостинец!
- Уй, мляааа…
- Что???
- В плечо, суки…
- Держись, философ, держись! Недолго уже…
- Иди, скотина, иди, неси эту сволочь! Терпи, Ежина ты кучерявая, мне, думаешь, легко, - орал Леонидыч на ревущего в голос Андрюху Ежова. - Из-за этой млядины мы Юрку потеряли! Тащи эту суку, тащи, я сказал!
- Эй, Хомяк! Жив?
- Жив, а ты?
- Глупый вопрос, не считаешь?
- Ага… У меня патроны кончились.
- У меня тоже.
- Гранаты, Паш, есть?
- Кончились. Увлекся. А курить есть, Лех?
- Нету. Не курю я так-то. Мама ругается. Хотя сейчас бы я покурил… О! патрончик есть. Один.
- Один на двоих.
- Ага…
- Ну и че?
- Че, че… Плечо!
- Че плечо?
- Болит…
- Отпусти ты меня, Леонидыч, сил моих больше нет. Назад… К пацанам, отпусти, а? Не могу я так больше.
- Тащи… Тащи! Тащи! - Сквозь зубы, но тащи! Вини, продернись вперед! Бабы пусть подымаются!
- Лех…
- М?
- А ты женат?
- Не… Все думали успеем… Детишек планировали…
- И чего?
- Ничего, Паш. Не успели. Дооткладывали. Война, какие дети?
- А я успел… Сынишка - Андрюшка. Стреляться кто будет? Ты или я?
- Стреляйся. Я не буду…
- И я не буду! Лучше по этим кабанам. Как на охоте, млять…
- Бегом, девки, бегом! Да хер на твою сумку положи! Уходим! Валера, волоки ты свою ногу!
- … Эй! Их бин капут!
- Унд их тоже! - заржал в ответ десантник.
Из кустов, в ответ, чего-то проорали.
- Чего говорят?
- Хрен его знает. Я бы сказал, мол, будьте любезны, положите свое оружие вон туда и медленно-медленно подойдите…
- Пойдем?
- Пойдем! Интересно, сколько мы положили?
- Одного точно! Который ногами раскинул. Больше не видел.
- Эх, покурить, бы!
- Ты ж не куришь?
- Сейчас можно…
Два бойца со штыками наперевес бросились навстречу кустам, в которых лежали эсэсовцы. Добежать, конечно, не успели…
- Погоди, Василич… Куда бежим-то? Да стой ты, скотина датская! - Леонидыч дал тумака связанному штурмбанфюреру, который только-только пришел в себя. Пилотка, забитая ему в рот кляпом, медленно окрашивалась кровью из разбитого носа. Из ушей тоже скатывались красные струйки, впрочем, уже подсыхавшие.
- Куда, куда… Темнеть где-то через час будет? Значит к передовой. И сразу на прорыв. Германцы нас там в последнюю очередь искать будут.
- Не факт, Василич! Подумают разведка и…
- А в тылу эсэс гуляет! - сказал Еж.
- Мужики, а Юра-то где? И этот… философ с Пашей-десантником? - спросила Маринка. А Рита уже все поняла и только прикусила нижнюю губу.
Вместо ответа дед посмотрел на Марину, потом похлопал ее по плечу:
- Пошли, девочка! Самое главное у тебя сейчас впереди. А все остальное… Потом все остальное! Таругин! Немца тащи, твоя очередь! Вперед!
- На передовую все-таки? - засомневался на ходу уже Леонидыч. Хотя дед ему, вроде бы и сдал, командование, но летчик понимал, что авторитет унтер-офицера гораздо выше, и потому, даже с удовольствием, следовал за ним.
- Володя, если мы сейчас в тыл рванем - то уже не выберемся отсюда. Никогда и ни за что! - проговорил дед уже на бегу, тяжело дыша.
К краю леса выскочили, когда начало темнеть. Передовая успокоилась - наши уже не долбили по высотке и фашисты тоже сидели тихо. То ли ужинали по режиму дня, то ли просто не решались дразнить наших лишними передвижениями.
- Лежим, не шумим и внимательно слушаем!
- Есть, - отозвался политрук, тащивший немца последние пятнадцать минут. - Лежим и слушаем…
- Тихо-то как… - после паузы сказал Еж.
- Еж! Ты чего? Какая тишина? - спросила Маринка. - Пулеметы, вон долбят вовсю…
- Это тишина, Марин… Лех! Вини!
- М? - подал тот голос.
- А ты чего гитару с собой не захватил?
- Епметь… Вот еще гитары мне сейчас не хватает, - погладил Вини винтовку.
- Жалко… Спел бы. Вон звезды уже, видишь?
- Еж, ты пьян, что ли? Какая гитара, какие звезды?
- Песню хочется… Лех, спой, а?
- Еж! -после паузы сказал Вини. - Иди-ка ты на х… на хутор. Бабочек ловить.
- Заткнитесь оба, а? - подал голос политрук., но дед перебил его:
- А стихи знаешь?
- Не… Только песни… Я блюзы пою.
- Чаво?
- Ну, блюз это такая песня… Когда все плохо, на душе кошки скребут и поговорить не с кем.
Дед почесал бороду:
- Молитва, что ли?
- А? - не понял Вини.
- Когда плохо в теле - лечатся, когда на душе молятся. А поют - когда весело. Али нет?
- Хм… А вот так, если:
Дед помолчал. А потом сказал:
- Так молитва и есть… Стихи хорошие. Сердцем писал…
- Это не я, - ответил Вини, - Друг у меня написал. Тошка Сизов. Я не умею так…
В ответ засмеялся Леонидыч:
- Ну, надо же! Лежим тут… В сорок втором, на небо смотрим, пулеметы… Кто бы знать мог… Лешка Винокуров стихи читает! Обалдеть!
- Я аптечку потеряла… - вдруг грустно сказала Рита.
- Ну, блин! - ругнулся Еж - А вдруг у меня живот схватит?
- Немцам тебя отдадим тогда… В качестве биологического оружия.
- Да иди ты, товарищ младший политрук…
- Чтоооо?
- Ой, это не ты, что ли, Долгих сказал?
Леонидыч засмеялся, а потом спросил доктора:
- Валер, а ты куда смотрел?
Тот виновато развел руками, мол, не доследил… Некогда было.
- Кончайте базлать! Разорались на весь лес. Таругин!
- Я, товарищ командир…
- Вытащи этому…
- Метису! - встрял Еж.
- Чего?
- Ну метис… Как у Майн Рида - ни то ни се. Русский датчанин на службе Германии. Смешно же!
- Все бы тебе ржать только… - Танкист вытащи кляп, спросить хочу.
Таругин вытащил пилотку вместе с выбитым, вернее вбитым в рот Шальберга зубом.
Фон немедленно закашлял кровью.
- Не перхай, не перхай… - примирительно сказал дед. - Чего-то перхаешь-то?
- Что? - выговорил с трудом фон Шальберг. - Я вас не понимать…
- Не кашляй, говорю, на весь лес, а то остатки зубов в горло вобью.
- Я помогу!
- Ежина, ты когда молчать научишь свой рот, а?
- У нас демократия или чего?
И тут же получил кулаком под нос от Леонидыча.
Дед на Ежа не обратил ни какого внимания, впрочем, как обычно:
- Константин Федорович?
- Ich fertee niht!
- Ишь чего… Не понимает он…
- Кирьян Василич! Дай-ка я попробую, - неожиданно подал голос Таругин.
- Давай!
- Слышь ты… Костя фон Шальбург…
- Ich fertee niht!
- Да мне это… Девочки, ушки! Малоебучий фактор - ферштеешь ты или нет. Сейчас мы тебя тащить будем. Через нейтралку, понял? А при любой попытке малейшего сопротивления тебя будем мало-мало резать. С ушей начнем, яйцами продолжим. Не смертельно, но очень болезненно и… И безперспективно для будущего? Усек?
Русский датчанин кивнул.
- Понимает, надо же… Где твои бойцы сейчас породистые? Почему своего геройского командира не спасают?