- Ну, мужики…Ждем результатов наступления. Мы с этой высоткой уже как неделю бьемся. Если что не так показали, не обессудьте… Даже думать не буду о поводе, чтобы к стенке поставить…
- Да за кого вы нас держите! - возмутился Еж. - Мы же свои, советские, так сказать, люди!
- Вот именно! Так сказать… Сердюк! Уведи Кирьяна Васильевича! А вы, Ежов, останьтесь…
- А чо, а?
- Почему добровольцем не пошел, Андрей? - грустно посмотрел на Ежа Калинин.
- Я ходил! - честными глазами сказал Еж. - только меня не взяли сразу. А потом немец пришел.
- Когда? В средине августа где-то! А что?
- Военкомат-то в Демянске так и стоял на Ленина?
- Ой… товарищ старший лейтенант… - несколько разочарованно посмотрел на старлея Еж. - Вот не надо меня на такие смешные штучки ловить… На улице Первого Мая он стоит. Дом шестьдесят пять. Стоял, вернее. Сейчас пока нету там военкомата. Гестапо там.
- А чего там гестапо делает? - внимательно смотрел на Ежа особист.
- А там сплошное гестапо, товарищ старший лейтенант! - Еже даже нагнулся к столу. - Куда ни плюнь - везде гестапо. На улицу после комендантского часа вышел - расстрел. Картоху не сдал - расстрел, косо на ганса посмотрел - расстрел. Чем не гестапо?
- И почему же тебя не расстреляли?
- А я хитрый, товарищ старший лейтенант!
- Оно и заметно… Из Демянска, говоришь, родом?
- А чо?
- Да так… Сердюк! Следующего давай!
Старший лейтенант НКВД Калинин подошел к окну и закурил. «Странная какая братия… Все гладенько так, все хорошо. А вот что-то тут не так. Что-то не клеится. Без документов? Не то… Мало ли кто без документов сейчас шатается. Какой он документ должен был сохранить? Аусвайс, что ли…»
- Боец Винокуров по вашему приказанию прибыл.
- Садись, боец… В армии что ли служил?
- Никак нет! Батя военный.
- Во как… И где сейчас твой батя?
- Не знаю, товарищ старший лейтенант, - честно сказа Вини. - Я сам-то не знаю, где я через пять минут буду. Как война началась, так и весточки нет от него.
- А от тебя?
- А куда писать-то?
- А куда до войны писал? Где батя-то служил?
Вини чуть замялся… В принципе, до этого он говорил правду. Батя у него действительно воевал в Афгане, был прапорщиком, только вот не будешь же говорить такое здесь и сейчас? Хотя… Сам-то Лешка родился в Чехословакии, может прокатит?
- Последнее место службы у него было подо Львовом.
- Где служит-то он? Часть назови.
- Четвертый механизированный… - сказал Вини и подумал: «Вот ведь… На каких мелочах колятся» И спешно добавил - Финансист он был. Ага.
- Проверим… Куришь?
- Нее… Курить - здоровью вредить!
- В здоровом теле - здоровый дух, да? Кто сказал, помнишь?
- Поэт какой-то, римский, точно не помню…
- Геббельс это сказал. - Тяжело посмотрел Калинин на Винокурова.
- Ну, епметь, не может быть. Я точно помню, что какой-то римлянин. Ювенал, кажется. Причем еще переврали после него. Он сказал - «Если б в здоровом теле был еще и здоровый дух!» Вот как!
- Да ты что? Буду знать теперь. Куда поступать-то хотел?
- На исторический! - Вини улыбнулся. - Товарищ старший лейтенант, а можно просьбу?
- Какую?
- В туалет очень хочется! - просительно сказал Вини.
- Потерпи. Четвертый мехкорпус, говоришь…
Лейтенант задумался о чем-то своем. Подошел к окну, грызя карандаш… Помолчал, глядя как пара бойцов колют дрова. Потом добавил отсутствующим голосом:
- Брат у меня там служил. Механиком. Вот ведь как судьба свела… Бывал там? - обернулся он к Вини.
- Нет, не успел, собирались, но…
Старлей кивнул:
- А родня где сейчас?
На этот раз Вини сказал честно:
- Не знаю.
Энкаведешник снова кивнул.
- Комкор там у них хороший был, генерал Власов. Андрей Андреевич. Брат его хвалил в письмах…
У Вини аж пересохло во рту. А потом он вспомнил, что Власов еще герой, и что он еще не перешел на сторону немцев, и вторая ударная еще рвется к Любани. И от сердца отлегло. Чуть-чуть.
- Дальше-то что думаешь делать? - спросил после паузы Калинин.
Винокуров пожал плечами:
- Не знаю, товарищ старший лейтенант… На фронт меня возьмут?
- В каком смысле? - удивился тот.
- Как в каком? - в ответ удивился Вини. - Я ж подозрительная личность, без документов, безо всего…
- Ты, парень, с винтовкой из тыла немецкого вышел. Вот это и сеть твой главный документ.
- А…
- А шпионы немецкие с такими замечательными документами попадаются, что только держи ухо востро! Ладно, понятно с тобой все. Отца твоего мы попробуем разыскать, а вот получиться или нет… Не обещаю. Но запрос сегодня же отошлю.
Вини аж поперхнулся:
- Спасибо, конечно, товарищ старший лейтенант…
- Сердюк! Следующего давай!
- Есть!
Вини шагал обратно в сарай немного ошарашенный. Во-первых, потому, что «кровавый гэбист» оказался нормальным человеком. Усталым, замотанным, со своими проблемами, но нормальным. Не жаждущим пожарить на костре первого попавшегося окруженца или партизана как немецкого «шпиёна». Хотя… Кто знает, что у него на уме?
А во-вторых… Возникла неожиданная проблема - если старлей и впрямь пошлет запрос? Это же… Семь лет расстрела без права переписки, епметь!
Дверь снова скрипнула, ударил острый запах залежалого сена.
- Следующий, - буркнул Сердюк, явно уставший бродить туда-сюда.
Поднялся Леонидыч. Он одернул кожанку, стряхнул с плеча пару сухих травинок
Дед перекрестил его спину, незаметно для зевающего конвоира.
Прямо с порога Владимир Леонидович, едва успев кивнуть, произнес, глядя на кубики энкаведешника:
- Товарищ старший лейтенант… Или гражданин, все-таки?
- Пока товарищ, а дальше посмотрим, - сухо ответил старлей, не отрываясь от какой-то писанины.
- У меня есть сведения государственной важности, товарищ старший лейтенант. Мне срочно необходимо встретиться с командованием фронта.
- Имя, фамилия? - продолжая чиркать карандашом, перебил его Калинин. - Звание? Номер части?
- Микрюков Владимир Леонидович. Так-то я, товарищ старший лейтенант, гражданский…
- Зачем же вам комфронта, товарищ гражданский? Давайте, я прямо сейчас товарищу Сталину позвоню.
Калинин снял трубку «тапика» - полевого телефона, покрутил ручку и слегка поморщился:
- Кто там? Сержант Попова? Можешь ли меня с товарищем Сталиным соединить? Нет? Ну, тогда генерал-лейтенантом Курочкиным? И с ним не можешь? И хватит смеяться - когда старший по званию с тобой разговаривает. Нет, с комдивом пока не надо. А зачем тебе в дивизию? В военторг? Может и поеду. А может быть и не поеду. Все от твоего поведения зависеть будет. Ладно, потом поговорим, солнышко…
Он положил трубку, улыбнулся и сказал:
- Видишь, какие у нас связистки капризные. Не хотят соединять - ни с товарищем Сталиным, ни с товарищем Курочкиным. Не положено, говорят. Так какие у тебя сведения?
- Государственные, товарищ старший лейтенант.
- Владимир Леонидыч. Государство здесь - это я. Ну и комсостав полка.
Леонидыч несколько секунд подумал - а что бы на его месте сделал настоящий фронтовой разведчик? Сказал бы пароль, наверное… Показал бы шелковый секретный платочек из потайного шва… Стал бы орать на особиста…
Ни то, ни другое, ни третье Леонидыч делать не стал. Он просто сказал:
- Сегодня пятнадцатое мая?
- С утра календарь не отрывали.
- Послезавтра, семнадцатого мая, на южном участке фронта, где сейчас идет наступление на Харьков, под командованием маршала Тимошенко, немцы ударят в тыл нашим войскам. Первая танковая группа генерала фон Клейста. Слышали о таком? Наши потери могут достичь двухсот пятидесяти тысяч человек.