- Нужно дед, нужно. Вся страна в строю, ты чем хуже?
Унтер кивнул как-то судорожно, а потом полез мелко дрожащими руками за пазуху. Вытащил оттуда тряпицу, развернул ее… И прицепил на грудь два Георгиевских креста.
- Ого! - с уважением сказа полковник. - Бывалый вояка?
- Так точно, ваше бла… товарищ полковник.
- Где? - кивнул тот на кресты:
- В великую войну немцев погонял маленько.
- Ну эта война тоже великая. И к тому, же отечественная. Звание-то какой имел?
- Унтер-офицер.
- Пока в рядовых походишь. А там видно будет. Принимай, унтер-офицер рабоче-крестьянскую присягу.
Когда дед читал текст и целовал знамя - в уголках глаз блестели слезинки. Но этого никто не заметил.
- А теперь, товарищи бойцы, поступаете в распоряжение командира второго батальона лейтенанта Костяева. - Полковник развернулся и пошел в избу.
- Подождите, товарищ полковник, а как же мы? - воскликнула Маринка - Мы-то куда?
Полковник развернулся, посмотрел на них:
- Куда, куда… В сарай обратно. Старший лейтенант приедет - разберется.
Рита подбежала к полковнику и вцепилась в рукав:
- Товарищ полковник, не оставляйте нас в сарае одних. Страшно же!
- Чего бояться, мышей что ли? Эвон, какой гигант мысли вас охраняет, - махнул он в сторону Сердюка.
А потом чуть подумал и сказал:
- В госпиталь шуруйте. Там лишние руки никогда не помешают.
Глава 13. Атака
На горе на горушке стоит колоколенка,
А с неё по полюшку лупит пулемёт,
И лежит на полюшке сапогами к солнышку
С растакой-то матерью наш геройский взвод.
Мы землицу хапаем скрючеными пальцами.
Пули как воробушки плещутся в пыли…
Митрия Горохова да сержанта Мохова
Эти вот воробушки взяли да нашли.
Оружие им вернули. Выдали новое обмундирование. Новое, конечно, относительно - застиранное до белизны и штопанное не раз. Но, все же, лучше, чем те обноски, в которых были партизаны. Выдали еще и каски, лопатки, котелки, фляжки. Причем, Ежу досталась стеклянная фляжка, которую дед тут же отобрал, мотивируя, что Еж непременно ее сломает и отрежет себе, как минимум, палец.
Когда дошли до позиций роты стало уже смеркаться - солнце тихонечко садилось в мутную дымку.
Еж заметил, что дождь ночью будет.
- Оно и к лучшему, - кивнул дед.
- Почему?
- Похоже ночью в атаку пойдем. Сердцем чую.
Добравшись до второй линии окопов, нашли свою роту, где им тут же набили щедрой рукой повара полные котелки гречневой каши с мясом. И по буханке хлеба в руки.
Еж удивился:
- Куда мне столько, я ж маленький, много не ем.
- Сунь в мешок, пригодится. Да заверни во что-нибудь.
- Эй, боец, где газету можно взять? - дернул за штаны проходящего мимо бойца в телогрейке.
Тот остановился, внимательно посмотрел на Ежа и спросил:
- Кому боец, а кому сержант Прощин. Кто такой?
Еж вытер рот рукавом, встал и заорал во всю дурь:
- Боец Ежов по Вашему приказанию прибыл!
- Господи, ты чего орешь? Куда прибыл? По чьему приказанию? Я тебе ничего не приказывал!
- Сюда прибыл. Во второй батальон определили, первая рота.
- Взвод какой?
- Не знаем мы еще, товарищ сержант. Ротного вот ждем. Куда определит, - подал голос Кирьян Васильевич.
- Ко мне и определит. У меня от всего взвода двенадцать бойцов осталось. Ладно, кушайте.
- Погодите, товарищ сержант, а может быть будет газетка, а?
- Приспичило, что ли?
- Не… Хлеб завернуть.
- В тряпку заверни.
- Нету тряпки!
Сержант вздохнул и вытащил откуда-то из-за пазухи газету.
- На, старая уже. Пользуй, - и ушел по своим делам
- Нам каждая газета сейчас свежая. Спасибо, товарищ сержант!
Еж снова уселся и, жуя кашу, принялся читать газету вслух:
- Девятое мая тысяча девятьсот сорок второго года… Сейчас посмотри, чего у нас тут новенького… В смысле старенького…
- Еж, прожуй сначала, а то подавишься. Я тебя спасать не буду! - сказал дед.
- Да ладно… - отмахнулся Андрей. - О! Макаки янкам наваляли! «Последний оплот американского сопротивления на Филиппинах - крепость Коррехидор капитулировала перед японцами. В плен попало 12 тысяч солдат». А бритты в Мадагаскаре высадились. Ну, блин. А чего им там надо?
- Там безопасно и не стреляют, - ответил Вини. - Про Киров есть что-нибудь?
- Неа. Список награжденных… Стихи… Сводка…
- Чего пишут?
- В течение восьмого мая на фронте ничего существенного не произошло. А почему восьмого? Газета же от девятого?
- Еж, тут технологии немного другие. Чего еще?
- Да ничего, сотни уничтоженных гитлеровцев, десятки танков, тридцать шесть немецких самолетов. Наши потери - шестнадцать самолетов. Вот это прикольно: «Пленный солдат второй роты одиннадцатого мотополка Гейнц Ветер сообщил: «Во Франции я служил в составе восемьдесят первой дивизии, которая сейчас находится на центральном участке советско-германского фронта. Незадолго до отправки в Россию в частях дивизии вспыхнули волнения. Солдаты потребовали, чтобы их отпустили домой. Командование жестоко расправилось с зачинщиками волнений и расстреляло сто двадцать пять человек. Среди расстрелянных - двадцать пять человек из моей роты». Правда, что ли?
- Вряд ли, - подал голос дед. - Это тебе не семнадцатый год, когда братания были.
- И я не слышал, чтобы в вермахте бунты были. - сказал Вини.
- Прибыли? - внезапно раздался голос сверху. Вини поднял голову:
Наверху стоял лейтенант Костяев:
- Богатырев! За мной. Вы оба - в расположение первого взвода. Там вас уже знакомец дожидается…
- Какой еще знакомец? - удивились в один голос Еж и Вини.
- Скоро узнаете…
Знакомцем оказался… младший политрук Долгих.
- Эй, Долгих! Чего такой унылый? - крикнул ему Еж.
- Под трибунал отдали, - мрачно сказал тот.
- О как… За что?
- За то, что без документов и знаков различия.
- А тут тогда, что делаешь?
- Полковник выпустил. Сказал, что ему каждый штык нужен. После боя, мол, разберемся.
- Ну… Повезло тебе, брат, - похлопал его по плечу Вини.
- Эй, махновцы! - раздался голос взводного. - Ну-ка, геть в землянку. Посмотрю, оружие в каком состоянии…
А дед скромненько сидел у самого выхода из блиндажа комбата. Лейтенант Костяев объяснял командирам рот боевую задачу:
- Итак… Задача батальона - с наступлением темноты обойти высоту с левого фланга. Там, где в наше расположение вышел партизанский отряд - пятьсот метров по полю до леса. Там по краю нужно выйти за высотку. Дождаться атаки полка в лоб. Через пять минут после начала атаки полком - бьем их с тыла. Партизаны утверждают, что немцы лес не прикрыли. А вот разведка утверждала, что немцы там есть. Разведка, так?
- Лейтенант, да пробовали мы там ползать! - воскликнул здоровый как медведь старлей с медалью «За отвагу» и орденом «Боевого красного знамени» на широченной груди. - Немец на немце - дозоры сплошные.
- Не горячись, Семен. Сейчас мы у командира партизанского и спросим как там дела. Кирьян… эээ… Васильевич?
Дед кивнул.
- Расскажите товарищу Гырдымову и нам, в том числе, - как вы там прошли и почему на немцев не наткнулись?
- Так это, товарищи командиры. Мы же перед этим у них шорох в тылу не маленький устроили. Командира ихнего в плен взяли. Правда, шлепнуло его…
- А мины, заграждения?
- Специально не искали, но вроде как нету.
- Вроде как… Вы десятком человек прошли, а у нас тут двести пятьдесят душ. Если лес заминирован - хана батальону. Гырдымов, что скажешь? Ты - разведка, хитромудрым должен быть.
- На мины тоже не натыкались. Завалов тоже нет. Лес, конечно, исковеркан - то там, то тут деревья побиты. Но пройти по-тихому можно. Правда, малыми группами. Если весь батальон пойдет - шум обязательно будет.