- Думаем, мужики, думаем…
- Чего тут думать… Надо приказ выполнять! - воскликнул комиссар батальона Рафаевич.
- Оно понятно, товарищ комиссар. Как?
- Как сказано в уставе, товарищ лейтенант. А в уставе сказано, что никаких сложных маневров в ночной атаке оборонительной полосы не допускается. Войска наступают прямо перед собой.
- Я устав хорошо знаю, товарищ батальонный комиссар, - ответил Костяев. Только в нашем случае такая атака приведет к неоправданным потерям и невыполнению боевого задания.
- Войны без потерь не бывает! - воскликнул Рафаевич. - Пора бы это осознать за год. Если бы мы это понимали сразу, то не отступили бы до Москвы.
- Кхм… - кашлянул кто-то. За спиной комиссара разведчик Гырдымов выразительно постучал себе по лбу пальцем.
- Товарищ комиссар, может быть, перейдем к делу? - попытался успокоить Рафаевича Костяев.
- А выполнение приказа - это и есть самое главное дело!
- Это… - пробасил Коган. - Может, мы разведкой вперед пойдем? С партизаном?
- Боец Богатырев уже не партизан. С сегодняшнего дня зачислен бойцом.
Кирьян Васильевич смущенно кашлянул.
А комиссар побагровел:
- Это что такое? Что за бирюльки неуставные? - почти взвизгнул он, разглядев, наконец, на груди Богатырева кресты. - Немедленно снять!
Дед набычился, но снимать кресты не стал.
Комиссар подскочил и потянулся было сорвать «Георгиев», но дед ударил его по руке и тихо сказал:
- Не тобой дадено, не тебе и снимать!
Побелевший лицом Рафаевич схватился за кобуру:
- Арестовать! Под трибунал! Расстрелять мерзавца!
- Товарищ комиссар… - облапил его Гырдымов. - Успокойся…
Рафаевич бурно задышал, а потом заорал на молоденького связиста:
- Эй, Якшин, быстро соедини меня с полком! Я доложу об этой белогвардейщине! Я не потерплю!
- Есть связь, товарищ батальонный комиссар!
Тот подскочил к аппарату:
- Товарищ полковник на меня совершено нападение белогвардейским выкормышем бойцом Богатыревым! Что? Я требую немедленного ареста!
В ответ полковник сказал что-то такое, от чего комиссар сдулся как воздушный шарик и стал похож посеревшим лицом на серую тряпку.
А потом положил трубку, потоптался растерянно на месте, а потом, надев фуражку, выскочил из блиндажа, крикнув напоследок:
- Я этого так не оставлю!
После небольшой паузы, Гырдымов пробормотал:
- Да, обрел ты врага, дед. И какого.
- Разберемся. Так… Чего ты там говорил, про разведку?
- Значит, мы выходим за час, прочесываем сколько успеваем лес, смотрим - как и чего. Если немцы есть - даем сигнал. Если только дозоры - тихо снимаем. Если нет - идете за нами.
- Согласен. Ровно в одиннадцать выходите. Если до ноля часов - тишина. Мы выходим. Сигнал для выхода - стук саперных лопаток. Без ракет и свистков. Бойцам передать - никаких разговоров, перекуров и бряцаний. Понятно? Свободны. А с комиссаром я поговорю, Кирьян Васильевич.
- Ну, пошли, дед к нам. Сходим сейчас в первую линию. Покажешь на местности - как вы шли… Кстати, комбат, есть идейка…
…- Где, интересно, дед застрял? - размышлял вслух Еж.
- Черт его знает… Давай у взводного спросим?
- Товарищ сержант?
- Ну?
- А куда нашего деда дели?
- Какого деда? Аааа… Ротный сказал, дед с разведчиками чаи гонять остался.
- Ничего себе? - удивился Еж. - Он там чаи, а мы?
- А мы сидим и бамбук курим.
- Мне вот еще интересно, как там Леонидыч. Докладывает, наверное, уже в штабе дивизии, как думаешь, Вини?
- Наверное… Ой, закапало, епметь… - Вини поднял голову. На ночном небе ни звезд, ни месяца.
- Хорошо… Немцы летать не будут.
- Они и так особо не летают. Не видел, что ли?
- Все равно хорошо. О, гитара где-то играет? В землянке вон той. Вини, пойдем, сыграешь что-нибудь! «Мальчишек зеленых» давай!
- Обалдел, что ли? Какие еще «Мальчишки зеленые»?
- Ну это… «Мы жили под бомбами, мы плыли в понтонах, мальчишки зеленые в рубашках зеленых. Мы просто зарыты в земле изувеченной, спасенной земле и придумывать нечего…» Чего, не помнишь, что ли?
- Еж, ты совсем обалдел?
- Не понял…
Вини оглянулся по сторонам, никого вроде близко не было:
- Сейчас нам и этим мальчишкам в атаку идти, я им чего петь буду, как в землю зароют?
- Тогда спой… «Бьется в тесной печурке огонь»
- Позже. Чего-то потрясывает…
- Заболел, что ли?
- Взвод! Приготовиться! - раздался голос комвзвода Прощина.
Гитара тут же замолчала. Бойцы разбежались по своим местам.
- Тишину соблюдать!
Лежали долго. Минут десять. Но они почему-то показались часом. Вини уже в который раз пожалел, что тогда оставил «Командирские» часы - подарок отца в палатке. Боже, как давно это было… В другой жизни…
Где-то в дали раздались три удара саперных лопаток друг о друга.
- Вперед!
- А почему лопатками сигнал был? - спросил Еж у Вини после очередной перебежки.
- Не знаю. У взводного спроси! - шепнул Вини в ответ.
Еж подполз к комвзвода:
- Товарищ сержант, а товарищ сержант… - И получил легкий тычок кулаком под каску!
Еж спешно отполз обратно.
Казалось, что темнота вот-вот взорвется огнем.
И темнота взорвалась.
Музыкой.
Где-то в тылу несколько баянов вдруг заиграли «Катюшу». А потом грянул нестройный хор.
- Это еще чего? - обернулся Еж.
- Это чтобы враг не догадался… Вперед!
Немцы, вернее датчане, на высотке никак не отреагировали. Только пустили пару ракет в сторону певцов.
После «Катюши» баянисты исполнили «Трех танкистов», «Лизавету», а на «Синем платочке» рота уже была в лесу.
А вот тут отсутствие луны дало о себе знать. То и дело то кто-нибудь падал, споткнувшись о торчащие корни, то шипел, натыкаясь на сучки.
Взводные и ротные матерились сквозь зубы. Словно стадо лосей батальон перся через лес, хотя и прореженый артобстрелами.
Эсэсовцы, впрочем, никак не реагировали. Непонятно почему…
Тем не менее, к точке сбора подошли аккурат по назначенному времени.
Новоиспеченный комбат Игорь Костяев и командир взвода разведки Николай Гырдымов лежали, тихо обсуждая дальнейший план действий:
- Сняли мы две пары. Шатаются немцы по леску время от времени. Ветками закидали, но когда смена пойдет - они шум подымут.
- Надеюсь успеем. Ровно через пять минут после начала атаки полка твой взвод вперед идет. За ним батальон. Ровно через пять минуты после вашего броска. Тут метров триста, примерно. Постарайтесь броском - без криков и пальбы -ворваться на позиции минометчиков.
- Богатырев говорил, что прошлой ночью минометчиков, вроде как, наши ночники достали.
- За день могли новые подтащить. На позиции врываетесь, а тут и мы пойдем. Держитесь там. Минут за пять мы проскочим поле.
- Удержимся, комбат…
- Я по ротам.
- Давай. Игорь, а ты чего послал бы ординарца, ротных собрал бы…
- Самому надо посмотреть. И себя бойцам показать. Комиссара уже послал моральный дух подымать.
- Он наподнимает…
- Да перестань ты, нормальный мужик. Правильный только.
- Слишком правильный. Богатырев - мужик что надо. Оставишь у меня в разведке?
- Старый же он. Куда ему с твоими бугаями бегать? Я его вообще хотел в ездовые отправить после боя.
- Старый, старый, а по лесу ходит - веточка не хрустнет. И первую пару немцев он заметил. Сюда дошли - мои бугаи взопрели как слоны, а он хоть бы что!
- Посмотрим. Ездовым и от комиссара подальше будет.
- Тоже верно…
- Я ушел…
Как выяснилось, отставших и потерявшихся не было. Зато были первые потери. В первой роте боец наткнулся ногой на острый сучок и теперь еле шел. Ротный выделил двух бойцов ему в помощь. Отправлять обратно не стали. Короче через высотку добираться. Поэтому решили, что боец идет со всеми позади. Как раз доберется к концу атаки.