— Нашла что-нибудь? — рассеянно спросил он, небрежно стряхивая мусор на бежевый ковер.
— Газеты. — Джослин протянула ему контейнер. — Если мы скомкаем их, они должны хорошо загореться. Разве нет? — добавила она, видя, что Лукас не отрывает глаз от газеты.
— Наверное, — медленно произнес он. — Но мне кажется, что обычно я делаю иначе.
— А именно? — Джослин поставила контейнер на плиту и начала комкать газетные листы.
— Дело в том, что, когда я делаю то, что делал раньше, я чувствую… — он попытался найти подходящее слово, — что это правильно. Как будто мое тело узнает это действие, даже если в сознании его нет. Эти газеты не вызывают у меня никаких ощущений.
— Но они не повредят, — возразила Джослин. — Во всяком случае, я надеюсь.
— Посмотрим.
Лукас опустился на колени и начал аккуратно складывать бумагу и растопку в камин. Джослин следила, как он взял с каминной полки коробок, вытащил спичку и чиркнул ею. Бумага вспыхнула, и через минуту щепки загорелись.
Лукас осторожно положил на них поленья, покачался на каблуках и ухмыльнулся ей.
— Огонь! — провозгласил он.
Глядя на довольное выражение его лица, Джослин улыбнулась. У нее сжалось сердце от внезапно нахлынувшей нежности. У него был вид первооткрывателя.
— Все, что нам теперь нужно, — это зефир, заявил Лукас.
— Зефир?! — воскликнула она, вспомнив, что в спешке у нее ни разу не мелькнула мысль о еде.
— Я полагаю, что поблизости есть какая-нибудь бакалейная лавка, — предположил Лукас.
— Сначала ты приляжешь, а потом мы поедем покупать еду и одежду.
— Согласен! Я отдохну часок, но не дольше. И ты не будешь заставлять меня пораньше лечь спать, и…
— Я не заставляю тебя!
— Хорошо, мы договорились?! — Он протянул руку.
Джослин посмотрела на эту руку, и ей захотелось прикоснуться к ней, поцеловать ладонь, потереться об нее щекой…
Джослин протянула ему руку в ответ. Как только Лукас дотронулся до нее, удивительное ощущение пробежало по ее телу, электризуя волоски на руках и приводя девушку в состояние тревожной напряженности.
— Мне незнакомо это ощущение, — пробормотал Лукас, и Джослин в испуге замерла.
— Что ты хочешь этим сказать? — осторожно спросила она.
— Ну, конечно! Я сам должен был догадаться. Супруги не часто пожимают руки друг другу, так ведь?
Джослин моргнула, пытаясь понять, что он говорит.
— А вот это будет мне знакомо.
Лукас потянулся к Джослин и заключил ее в объятия. Притянув ее к себе, он наклонил голову и быстро поцеловал удивленную Джослин в губы.
Волна удовольствия захлестнула ее, парализовав способность мыслить.
Внезапно он отстранился. Джослин была удивлена, хотя сейчас это, может быть, и лучший выход из положения. Сердце ее было в смятении. Если на нее так подействовал обычный поцелуй, что она ощутит, если Лукас займется с ней любовью?
На мгновение Джослин охватило сомнение в правильности своего поведения. Но стоило ей взглянуть на любимое лицо, как все сомнения исчезли. Он нуждается в ней, и она любит его. И только это имеет значение.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Джослин осторожно приоткрыла дверь спальни и заглянула внутрь. Она почувствовала облегчение, увидев, что Лукас, растянувшись на кровати, крепко спит.
Ее взгляд жадно скользил по его телу, задержавшись на широкой груди, которая ритмично поднималась и опускалась. Сама равномерность его дыхания помогла успокоить Страхи, которые не покидали Джослин после несчастного случая. Беспокоиться не о чем, сказала она себе. Врач уверил ее, что Лукас хорошо перенес операцию и находится в прекрасной физической форме. Нет причин впадать в панику каждый раз, когда он спит.
Тогда почему же ей страшно? Джослин попыталась разобраться в причинах своих опасений.
Даже сейчас ее охватывает ужас от мысли, что врач мог не заметить что-то важное и Лукас внезапно умрет от какого-нибудь непредвиденного осложнения. Понимание беспочвенности этих предположений никак не влияет на ее чувства.
Джослин подавила вздох. Ее тайные страхи должны оставаться именно тайными. Нельзя допустить, чтобы Лукас заметил их.
Она тихо отступила назад и закрыла за собой дверь. Пока Лукас спит, ей нужно воспользоваться моментом и сделать кое-что.
Джослин вынула из сумки записную книжку и, взяв сотовый телефон, позвонила в офис.
Должно быть, Ричард ожидал ее звонка, потому что девушку немедленно соединили. В нескольких словах Джослин рассказала ему об амнезии Лукаса, настойчиво подчеркнув строжайшее соблюдение тайны. Известие о состоянии Лукаса могло подорвать доверие клиентов. Очень важно, чтобы это не стало известно ни мачехе Лукаса, ни его сводному брату.
Джослин пообещала регулярно сообщать Ричарду о состоянии Лукаса и повесила трубку. Второй звонок она сделала в свою квартиру на автоответчик, чтобы узнать, кто ей звонил. Она дошла до последнего сообщения и услышала голос Билла. Он был недоволен тем, что она не позвонила ему.
Что же делать? Как только Билл начнет отслеживать их передвижения, он узнает о несчастном случае. Не нужно быть Шерлоком Холмсом, чтобы догадаться, что Лукас находится в Вермонте. С Биллом трудно иметь дело на расстоянии, но при встрече лицом к лицу он просто кошмарен.
Гораздо лучше обмануть его, решила Джослин.
Она позвонит ему с платного телефона, когда они поедут в город.
— Что случилось?
Голос Лукаса заставил Джослин вздрогнуть, и, резко повернувшись, она увидела, что он стоит в дверях. Волосы у него были взъерошены, но он выглядел отдохнувшим.
— Ничего, — быстро сказала она.
— Тогда почему у тебя такой озабоченный вид? С кем ты разговариваешь? — Его взгляд остановился на телефоне, который все еще был в руке Джослин.
Она быстро положила его.
— Я проверяла сообщения на автоответчике в офисе, — объяснила Джослин.
Она кажется озабоченной. Очень озабоченной. Что-то случилось.
— И все?
— Ах, да! Я позвонила Ричарду. Он сказал, что в офисе все нормально.
Лукас слегка нахмурился, пытаясь хоть что-то вспомнить. Попытка не удалась.
— Ты рассказала ему о моей… — Лукас поморщился и показал рукой на свою голову.
— …амнезии, — вставила Джослин. — Да, я подумала, что так будет лучше. Но Ричард будет молчать, так как он полагает, что утечка информации может повредить бизнесу. А когда эта история станет, известна, ты уже выздоровеешь.
— Обещания, обещания, — с горечью произнес Лукас.
У Джослин сжалось сердце.
— Обещания опираются на опыт. Твоя травма вовсе не уникальна. — Она умышленно говорила равнодушным тоном, борясь с желанием обнять и утешить его.
— Ты все время так говоришь, — пробормотал он.
— И буду говорить до тех пор, пока ты не поверишь мне! Хотя мне кажется, что память вернется к тебе еще раньше. Ты же очень упрямый человек.
Лукас свысока посмотрел на нее и поправил:
— Упорный человек, женщина!
— Как розу ни называй… — Джослин заметила смех в его глазах, и у нее поднялось настроение.
А Лукас залюбовался поднявшимися уголками ее губ и едва удержался, чтобы не поцеловать их.
Почему нет? — мелькнула у него мысль. Она его жена.
Он опустился на диван рядом с Джослин и обнял ее. Его пыл несколько поостыл, когда он почувствовал, что она напряглась. Почему его прикосновение так подействовало на нее? — в смятении думал он. Почему…
От Джослин пахло цветами, весной…
Лукас сжал ее в объятиях. Теплые, мягкие груди прижались к его груди, и кровь бешено застучала у него в голове.
Лукас наклонил голову и нашел ее губы. Их нежность и вкус превзошли его ожидания.
Если так приятно целовать ее, что же он чувствовал, когда занимался с ней любовью, в смятении подумал Лукас. Джослин дотронулась пальцами до его щеки, и это прикосновение обожгло его, словно раскаленное железо. Он крепче сжал ее в объятиях.
Кончиком языка Лукас провел по нижней губе Джослин, изнемогая от желания.