— А что Стенли? — пожала она плечами. — Он чудесный человек, и ты сама это знаешь. Стенли любят животные, и одно это уже кое о чем говорит. Животные очень тонко разбираются в людях.
— Откуда ты знаешь? — хмыкнула Мегги.
— Это общеизвестный факт. Они инстинктивно отличают плохого человека от хорошего.
— Тогда как ты объяснишь тот случай, когда несколько лет назад на меня напал в Гайд-парке ваш ньюфаундленд? Я до сих пор подозреваю, что это твоя мать натравила его на меня.
— Брось, Мегги! — возразила Джина. — Пес просто хотел лизнуть тебя в лицо. Более миролюбивой собаки я в жизни своей не встречала, — улыбнулась она, вспоминая всеобщего любимца.
— Да? — недоверчиво взглянула на племянницу Мегги. — Ну ладно. Лучше скажи, что мы будем пить, когда кончится бренди? Микстуру от кашля? — встряхнула она пустую бутылку.
— Могу предложить еще водку или джин. Есть даже бутылка французского коньяка. Впрочем, ты же видела его в шкафу на полке…
Не успела Джина договорить, как тетка спрыгнула с дивана и засеменила на кухню. Через минуту она вернулась с коньяком.
— Надеюсь, я не буду разочарована, — пробормотала Мегги, откупоривая бутылку. — Помню, как-то в Париже…
— Если хочешь, — перебила Джина, — я позвоню в клинику и попрошу Стенли купить по дороге виски.
— Чтобы он счел меня пьяницей? Нет уж. Придется довольствоваться французским коньяком, — притворно вздохнула Мегги, наполняя бокал почти до краев.
— Не волнуйся, Мег, — улыбнулась Джина. — Стенли никогда не подумает о тебе плохо.
— А какое вино ты подашь к ужину? — поинтересовалась Мегги. — И что это ты там помешиваешь?
— Вино будет красное, — ответила Джина. — А помешиваю я рагу. Очень питательное. Содержит массу витаминов. После ужина будет пирог со сливовым вареньем.
— Я не могу себе позволить всего этого! — ужаснулась Мегги. — А когда придет Стенли?
— Я жду его с минуты на минуту. Убирай бутылку, я накрою на стол.
— Разве ты не пользуешься бумажными тарелочками? — удивилась Мегги. — Ведь после придется возиться с горой грязной посуды.
— Не волнуйся, я сама этим займусь, — усмехнулась Джина.
— Умница! — похвалила тетка, салютуя бутылкой.
Минут через десять пришел Стенли. Стоя в сторонке, Джина наблюдала, как он обнимается с Мегги.
— Что вы пьете? — поинтересовался Стенли. — Может, и мне нальете бокал виски с содовой?
— Ничего не выйдет, — произнесла Мегги, отхлебывая глоток коньяку. — Виски больше нет.
— Но ведь была же нераспечатанная бутылка, — удивленно заметил Стенли. — Ладно, сойдет и бренди.
— Бренди тоже нет, — сообщила Мегги.
Стенли кивнул.
— Все понятно. Вы выпили виски и бренди, и если я не потороплюсь и не налью себе этого коньяка, то и его скоро не будет.
— Совершенно верно, — подтвердила Мегги. — А потом останется только микстура от кашля. Жаль, — вздохнула она. — Я бы скорее предпочла бар, битком набитый бутылками.
— К сожалению, бара у нас нет, — подмигнул Стенли Джине.
— Это я уже заметила, — сказала Мегги. — Но в доме всегда должен быть запас спиртного. Это ключевое слово — «запас»!
— Постараюсь запомнить, — пообещал Стенли. — К следующему вашему приезду мы подготовимся лучше.
— Следующий приезд будет неизвестно когда, — заметила Мегги. — Потому что я уезжаю в Гонконг, чтобы там выйти замуж.
Стенли широко раскрыл глаза от удивления.
— И кто же этот счастливчик?
— Трудно сказать. Я его еще не видела. Мы переписывались некоторое время и должны были встретиться, но это не состоялось. Сейчас он зовет меня к себе. Мистер Хван написал очень серьезное письмо. Во всяком случае, так сказал мне служащий китайского посольства, которого я попросила сделать перевод.
Пока тетка пересказывала свои новости, Джина переложила рагу в фарфоровую супницу и установила ее в центре стола. Вазу с салатом она поместила поближе к Мегги. Но та лишь взглянула на низкокалорийный овощной салат и сосредоточила внимание на рагу.
— Я только попробую, — произнесла она, накладывая себе полную тарелку. — Наша Джина мастерица на все руки, — приговаривала Мегги. — Ты должен гордиться ею, Стенли.
Поднеся к губам бокал, она внимательно взглянула ему в лицо, следя за реакцией на свое замечание, но ничего особенного не увидела. Стенли никак не отреагировал на похвалу любимой женщине. Затем, будто спохватившись, он улыбнулся и сказал: