Роммен указал мне на кукую-то избу, приглашая зайти внутрь. Я спешился, забрал походный мешок, а он остался привязывать лошадей.
Аккуратно отворил старую деревянную и перекошенную дверь, которая еле-еле поддалась. Она уже заметно осела, но все же мне удалось ее отворить. В нос пахнуло сыростью и гнилью, от чего я громко закашлялся.
– Все в порядке? – услышал я глухой голос Роммена.
– Да, тут просто воняет сильно, – ответил я.
– Ничего не поделаешь, не хоромы, но для отдыха пойдет, располагайся.
Внутри было темно, лишь хилый лучик света струился из небольшого окошка и падал на массивный и крепкий стол, который, правда, уже тоже покрылся какой-то плесенью, был словно обглодан грызунами и омерзительно вонял сыростью. Тут же валялась и перевернутся скамья, которую пришлось поднимать и ставить в нормальное положение. Садиться на нее просто так желания не было никакого, так что я вытряхнул свои пожитки на стол, а мешок постелил на скамью – все получше будет.
Наконец, и Роммен зашел внутрь. Он оглянулся и смачно чихнул – видимо, тоже не переносил этого запаха.
– Вижу, ты уже расположился, и с мешком здорово придумал, молодец, – похвалил он меня.
– Давай перекусим что ли, – предложил я, – А то уже в животе урчит.
Роммен просто кивнул и достал из своего мешка мех с водой, небольшой сверток с вяленым мясом и какую-то небольшую желтую трубочку. Он вызвал огонь, немного подпалил ее снизу и воткнул прямо в центр стола. Только тогда я понял, что это свеча.
– Не зря прихватил в последний момент, – похвастался он.
Теперь у нас был еще один источник света, что немного радовало. Мы, наконец, начали свою скромную трапезу. Очень неудобно было есть это мясо, приходилось отгрызать его с большим трудом, а волокна то и дело застревали в зубах. Запивали мы все это обычной водой из меха.
Я отрывал зубами очередной кусок, но прожевать его не успел. Внезапно откуда-то снаружи послышался протяжный то ли вой, то ли стон, настолько он был леденящим и каким-то тоскливым, что у меня просто кровь застыла в жилах, а по спине забегали толпы мурашек. Следом раздалось ржание беспокойных лошадей.
Роммен просто бросил мясо на стол и бросился к выходу. Я выбежал за ним. Лошади беспокойно дергались на привязи, вертели головами и ржали, вот только никого кроме нас не было видно.
– Это еще что? – спросил я Роммена.
Тот лишь отмахнулся и начал вглядываться куда-то в сторону других изб. Я ничего не понимал и тоже пытался рассмотреть среди черноты перекошенных построек хоть что-то.
А потом пришел звон. Громкий, свербевший в голове, но источник его невозможно было понять. Животный иррациональный страх тотчас поселился внутри. Вот только откуда он взялся, было неясно. Звон усиливался, он словно исходил изнутри моей собственной головы, которая раскалывалась от боли. Она была настолько нестерпимой, что я опустился на колени.
– За..щиту, поставь ее, – прохрипел Роммен, активируя свою огненную стену.
Не знаю как, но я нашел в себе силы встать на одно колено и сформировать вокруг себя воздушный щит. Мгновенно стало намного легче, но полностью проклятый звон из головы не уходил. Лошади бесновались рядом, совершенно обезумя, непонятно было, как они еще не оборвали веревки и не бросились прочь.
Звон словно выбивал мое собственное сознание. Разум будто бы пытался покинуть голову и стремился улететь прочь. Ужасное чувство в купе со страхом, который победить не удавалось.
– Да что это за дерьмо!? – заорал я.
Роммен немного ослабил свою защиту так, что она стала полупрозрачной и рукой указал на небольшую избу, вернее даже, куда-то рядом, это место хорошо просматривалось.
То, что я там увидел, заставило меня содрогнуться. Рядом с избой стояло нечто, лишь отдаленно похожее на человека. Грязные и рваные лохмотья свисали с него, раньше, наверно, это было плащом. Пара маленьких нечеловеческих ярко-желтых глазок не мигали и пристально смотрели на нас. Неестественно тощие оголенные руки мертвенно-землистого цвета держали какой-то странный предмет, который издавал могильное зеленое свечение. Он был похож на светильник, но вряд ли им являлся.
– Звонарь, – произнес Роммен, – очень сильная магическая тварь. Она…питается людьми, порабощает их сознание и гипнотизирует, заводя в ловушку. Селится обычно в одиноких заброшенных избах. Откуда же он тут взялся, в таком месте, тут и живых-то людей нет.
– Что нам делать то!? – кричал я, все еще мучаясь от головной боли. Видимо, Роммен переносил это намного легче. А тварь тем временем медленно начала двигаться к нам. Аккуратно ступая сначала одной ногой, а потом другой, она, не спеша, переминаясь и похрамывая, приближалась, никуда не спешила, словно наслаждаясь моментом.