– Нейт, принеси карту, – попросил товарища Роммен, – Напомню, что вытянули мы не тебя, а твою душу, которую артефакт поместил в тело нашего товарища, Рэя Сордена. Теперь это – твоё новое имя, никто кроме нас не должен знать, что Рэй на самом деле умер. Это понятно?
Я просто кивнул. Роммен продолжил, достав свою трубку и подкурив:
– В своем мире ты умер, но твою душу вытянул созданный нами артефакт, она по каким-то причинам подошла к этому телу. Хотя твой мир вообще не содержит магию. Это пугает, но с этим мы разберемся позже.
– Как и с тем, что у тебя в бою открылись способности к стихии воздуха, которую Рэй не любил и почти не использовал, – встрял Нейт, который нес в руках рулон пергамента, – а еще поразительнее, что ты использовал Очищение без всякой подготовки и высосал ману из Рейна де Грасса, очень сильного мага. Этот прием не мог использовать даже сам Рэй.
– Да, это очень странно и пока нам непонятно, но и с этим мы разберемся потом, – сказал Роммен, – Этот мир содержит магию, содержит ее источники, многие из которых были запечатаны после Большой Южной войны. Тем не менее, магия все еще сильна, а теперь ее пытаются использовать в своих целях не очень хорошие люди.
– Те, кто пытался остановить нас?
– Да, те, кто живут в Монастыре. Это место – самый большой источник магии, который они пока смогли распечатать. Монастырем управляет магистр Агерантис – властный и жестокий старик, который пытается заполучить абсолютную власть на континенте.
Нейт развернул карту, поставил на ее углы пустые миски и ткнул куда-то пальцем. Карта была нарисована довольно убого, пергамент был старым и желтым, в некоторых местах даже дырявым и изъеденным. Но я все же смог рассмотреть небольшую точку рядом на границе какого-то большого государства, подписанным как «Флемания».
– Недавно Агерантис заручился поддержкой Флемании – богатого государства, не знаю, что он им там наплел, но теперь Монастырь неприкасаем и находится под абсолютной протекцией их военной гильдии.
– Хорошо, а мы тут причем? Почему они хотели убить и вас, и меня?
– Не перебивай, – поморщился Роммен, – убить они нас хотели потому, что хотят распечатать все большие источники магии на континенте и вернуть то время, которое было до Большой Южной войны. Мы же были против этого и нас объявили предателями. Но ублюдки, видимо, забыли, что если снова вернуть потоки магии на такой же уровень, то вернуться и опасные магические твари, и магические катаклизмы. Зато эти паскуды станут намного сильнее и получат абсолютную власть. Они изгнали нас и сумели отравить Рэя Сордена – одного из самых сильных магов, нашего друга. Он умер, но его тело все еще можно было использовать во благо. Он сам завещал это. Мы создали специальный артефакт, который должен был вселить в тело Рэя подходящую душу.
– Кстати, магических тварей уже полно, – заговорил Эрик, – и в лесах, и на болотах их становится все больше.
– Именно так. И это при том, что открыт пока что лишь один большой источник. А их на континенте еще пять, и это только самые крупные.
– Подожди, а каким образом они получат абсолютную власть? – спросил я.
– После того, как источники были запечатаны, магия в этом мире ослабла. Магов стало рождаться намного меньше, а их силы были заметно слабее. После Войны короли и другие сильные мира сего увидели, на что реально способны маги, и пришли к согласию, что источники должны быть запечатаны. Тогда большинство самих влиятельных магов с этим согласились, и обряды были произведены. Спустя двести лет все поменялось, – вздохнул Роммен.
– Как же так получилось, что есть те, кото использует магию на довольно хорошем уровне? Как тот парень, который почти в одиночку поубивал нас огнем? – спросил я.
– Даже при закрытых источниках рождались очень способные маги, в которых было достаточно маны, чтобы колдовать очень сильно. Такие обычно и приезжали в Монастырь, где проходило обучение. Только до этого Монастырь контролировался и Флеманией, и Эльсериатом, он имел право брать и обучать магии учеником и являлся единственным местом на континенте, где магия не была запрещена.
– Эльсериат, это вот это? – я ткнул пальцем на карту, в государство, которое находилось справа от Монастыря.
– Да, и это то, где мы сейчас находимся. Вернее, уже немного не так. Видишь ли, сейчас королевство разделено на куски. Видишь эту часть? – Роммен указал на половину, которая находилась ниже реки, которая пересекала почти всю страну. Это – область, которая теперь принадлежит Ястеру Ореллио – одному из лордов Флемании. Король Эльсериата, Астегур, выдал свою дочь за него за муж. Его предупреждали, уговаривали, что это – огромная ошибка, но старик словно не слышал. Вскоре его дочь погибла, когда как раз плыла во Флеманию, из-за нападения пиратов. Ее тело даже не нашли. Потом пропал и малолетний сын короля. А вскоре погиб и сам старик. Уж слишком много совпадений. Доказательств вины Ореллио не было, хотя всем было очевидно, кто за этим стоит. Король умер от хвори, что позволило Ястеру считаться членом королевской семьи и по праву женитьбы претендовать на трон, раз прямых наследников не было. Продажные лорды сразу же присягнули ему, и теперь он правит как раз этой южной частью.
– Если он правит южной частью, то что тогда здесь? – спросил я, указывая на место, находившееся выше реки.
– Это – Надречье, лорды которого взбунтовались против самозванца и поклялись биться за восстановление всего Эльсериата и возвращение легитимного наследника. Правда, как это обычно и бывает, о своей клятве они быстро забыли и стали грызться между собой за земли и влияние. Теперь у нас есть южная часть, которая и называется Эльсериатом и которая принадлежит самозванцу Ореллио, и северная часть, Надречье, которое расколото на множество самостоятельных королевств. Мы сейчас находимся в месте, которое называется Лонглингтоном. А правит тут Девиан Второй, который раньше был лишь мелким лордом.
– Уже нет, – отозвался Вайс каким-то неуверенным голосом.
– Что!? – почти одновременно выкрикнули Роммен и Нейт.
– Повтори, что ты сказал? – Роммен мгновенно подскочил к другой стороне стола, вопросительно глядя на Вайса, который снова принял форму слизняка.
– Пару десятков дней назад Девиана разбил старик Эредур. Теперь Лонглингтон – его земля, – тихо произнес Вайс.
Роммен секунду стоял в оцепенении, а потом взревел:
– Ты что, идиот!? Вот же дерьмо! Почему ты сразу не сказал об этом!? Я тут распинаюсь как последний кретин, а оказывается, что теперь этими землями правит старый дегенерат! И ты молчишь!
– Я…я думал, что скажу, когда вы отдохнете, – попытался оправдаться Вайс.
– Да ты сдурел! Это же все меняет! Не просто меняет, а перечеркивает почти годовую работу! Сколько мы договаривались, чтобы это место принадлежало нам, а теперь все заново!
Роммен сокрушенно кинул свою трубку на стол и, тяжело дыша, уселся на скамейку. Я же пытался переварить ту информацию, которую получил.
Мир, очевидно, средневековый. Феодальные разборки, которые пока меня не касаются. Магия, что уже интереснее, и я в теле, которое к ней способно, что кратно увеличивало мои шансы на выживание. Занесем еще в актив и то, что прибыл я из более продвинутого мира, так что какое-то преимущество перед местными у меня все же есть. Вот только участвовать в играх других людей мне совершенно не хотелось, я буду строить собственную жизнь, хоть и было очевидно, что на начальных этапах мне придется кому-то подчиняться. Видимо, Роммену с Нейтом, но это до поры до времени.
– Так что дальше? – я попытался замять конфликт.
– А дальше то, что все наши планы в дерьме и придется значительно ускорятся. Этот Эредур – старый безмозглый дурак, как только у него получилось победить Девиана, ума не приложу, – Роммен явно был обескуражен и нервно забивал свою трубку, то и дело роняя какую-то сушеную траву из кисета, вряд ли это был табак.