- Не в порядке. Как и заселять женщину в комнаты, смежные со спальней постороннего мужчины. Вы не предупреждали, что у вас будет свободный проход в мою спальню в любое время дня и ночи.
Он долго молчал в своей уже привычной мне манере. Затем резко спросил:
- Ты думаешь, я стану злоупотреблять им?
- Я вас не знаю и не представляю, что думать. Но на этом этаже еще три свободных помещения. С одним входом, - подчеркнула я. – Охотно займу любое из них. Нам обоим будет спокойнее. Я не проникну в ваше личное пространство, а вы – в мое.
- Ты уже успела обзавестись личным пространством в этом помещении?
- Человек нуждается в личном пространстве – если только его насильно не сажают в тюрьму. Вы сейчас прямо говорите мне, что я здесь в тюрьме и не имею права на личное пространство?
Снова долгое безмолвие. А я едва ли не вижу глазами, как сгущается воздух от напряжения между нами. Вот сейчас его давящие, противоречивые чувства снова откроются мне, захлестнут ураганом – и вернется приступ удушья.
Он будто испугался того же самого. Резко отдернулся назад, а потом развернулся и в каких-то пару шагов оказался у раскрытого окна.
- Можешь не тревожиться. Я не воспользуюсь проходом в твою спальню. Сегодня меня здесь больше не будет. Все пространство в твоем распоряжении. Личном.
Бросив последнее слово, он спрыгнул вниз. Я чуть не вскрикнула. За окном взметнулись огромные крылья, отливая алыми прожилками в лучах закатного солнца. Дракон взмыл в небо и скрылся с моих глаз. Оконное стекло само собой поднялось и встало на место. Я осталась одна в покоях вождя.
Мысли забегали в голове, как тараканы. Почему он сбежал? Почуял, что я опять грохнусь в обморок? И куда он полетел? Неужели он не вернется, пока я здесь? Пока я… жива?..
По коже пробежали мурашки, едва вспомнила свою догадку, что я – приговоренная смертница. И просто жду отсрочку казни. Завтра Сид вернется из моего мира. Дай бог, чтобы он нашел папу. И дай бог, чтобы папа смог дать драконам информацию, которая побудит их оставить нас в живых. А если нет?.. Что будет с нами обоими?..
Бессмысленно и неконструктивно думать об этом сейчас. Главное – чтобы Сид нашел папу и с ним все было в порядке. А мне надо наконец заняться подходящим чтением. А то солнце уже клонится к закату.
Я вышла из кабинета вождя и вернулась к себе. Собралась первым делом подпереть чем-нибудь смежную дверь – но передумала. Вождь сдержит слово. Не вернется. Этой ночью – точно. Я не сомневалась в этом ни капли. Почему?
Хз. Я просто знала это и все. Наверно, та же дурацкая, непрошеная сверх-эмпатия, которая душит меня и лишает сознания рядом с ним. Я так и не успела его спросить, что это такое. Почему я слышу его эмоции и падаю от них в обморок.
И о пророчестве опять не спросила. Вокруг ни души, с кем можно обсудить все эти странности. Кто хотел бы помочь мне разобраться и кому я могла бы доверять.
Ладно, Эва. Хватит ныть. Я решила не тратить время на поиск книг в библиотеке под вечер. Взяла ту, которую принесла с собой с прежнего «личного пространства», и наконец засела за чтение.
Через час закат сменился сумерками. Алида показала мне, как запускать местное освещение, принесла ужин. Я почитала еще пару часиков, ополоснулась перед сном и переоделась в ночную рубаху – длинную и закрытую, шелковистую, невероятно приятную телу.
Все это время дверь в спальню вождя оставалась закрытой. Я была настороже – вот только сама не понимала, с какой целью. То ли спешно подпереть дверь, если он вдруг вернется вопреки моей чуйке, то ли выскочить туда и задать все накопившиеся вопросы.
На ночь я все-таки закрыла дверь. На всякий случай. И стул подставила. Конечно, не как реальное препятствие. Я прекрасно понимала, что вождь, будь оно ему надо, снесет этот стул одним мизинцем вместе с дверью. Но шум хотя бы предупредит и разбудит меня.
Перед сном я вышла на балкон. Хотела посмотреть на ночное небо Эйроса. Солнце я видела днем – оно не отличалось от нашего, земного. Такое же золотистое, в таком же ярко-синем небе. А вот звезды и луна здесь были крупнее и ярче.
Я стояла на балконе, вдыхала свежайший горный воздух и любовалась небом. Оно казалось нарисованным, с нереально огромными и яркими звездами, как будто вырезанными из фольги и приклеенными на картинку.
Серебристый свет разливался по арене внизу, по стенам башен дворца, по далеким склонам гор на горизонте. Ночью чуждость и нереальность Эйроса показалась еще более плотной и осязаемой, чем днем. Другой мир. Другая природа. Другое всё. И это происходит со мной на самом деле.